В такую погоду на пляж ходят только сумасшедшие. Компанию Кабрере составляли трое закутанных в одеяла подростков, которые суетились вокруг барбекю, пытаясь пожарить мясо. Следуя инструкции Монтойи, Кабрера ехал по Приморскому бульвару в направлении отеля «Лас Гавиотас». У рекламного щита «Рефрескос де Кола» он остановился, припарковал машину за дюнами и пошел на пляж.

Холодный пронизывающий ветер спешил к дамбе, шурша в пустых палапас. Изредка высовывался краб-отшельник и швырял в Кабреру песком. У самой воды скакала маленькая чайка. Всякий раз, когда волна отступала, чайка бросалась в воду за мелкой серебристой рыбешкой. Пару минут она сопровождала Кабреру, который ходил туда-сюда, чтобы согреться, а затем прилетела вторая и забрала ее. Видя это, он подумал, что даже чайки более удачливы в жизни, чем он.

Киоск торговал сластями при любой погоде. Кабрера никогда не понимал, какую прибыль можно получать от торговли в самом дальнем углу пляжа. Задумавшись, он не успел заметить разносчика, а тот уже предлагал ему кокосовые конфеты. Если этот парень со своим стеклянным ящиком сумел подобраться к нему незамеченным, то, наверное, любой смог бы? Нет, он не создан для работы на улицах. Он должен сидеть в офисе, развлекать болтовней сотрудниц соцслужбы.

Тем временем подростки собрались, сели в машину и уехали. Оставшись в одиночестве на пустом пляже, Кабрера словно прозрел. О чем он думал раньше? А вдруг это ловушка? Безлюдный пляж отличное место, чтобы спрятать труп. Нет сомнений, что директор архива состоит в сговоре с Чавезом. Его убьют и зароют в песок, как в фильмах про китайские банды.

Пока он раздумывал, на бульваре остановился автобус. Вышли двое, один из них ребенок — девочка лет десяти в большой, не по росту, ветровке. Она посмотрела на него, и Кабрера понял, что это за ним.

Девочка сопровождала слепого человека с тростью. Они приблизились, и не успел Кабрера представиться, как слепой произнес:

— Я вас знаю. Не бойтесь, amigo, я вас не убью.

Кабрера повел их к киоску, где было нечто вроде кафе — столы и стулья, огражденные бетонными стенами. Неуютно, но хоть какая-то защита от ветра. Они сели на холодные стулья. У девочки зуб на зуб не попадал. С собой у нее была коробка с карандашами и бумагой.

— Иди поиграй, Кончита, — велел ей слепец, — не мешай нам.

Девочка послушно отошла и села за дальний стол. Там она вынула карандаши, лист бумаги и стала рисовать.

Слепой сказал, что его фамилия Ромеро и раньше он работал в секретной службе. С виду он напоминал бездомного — на рубашке не хватает нескольких пуговиц, воротник потрепан, щеки густо поросли щетиной.

— Я испугал вас? Не беспокойтесь, от хвоста я оторвался. А за вами нет слежки?

— Не знаю. Я об этом не думал…

— Кончита говорит, что на пляже нет ни души, но остерегайтесь Весельчака — он станет мстить. Это дело для него очень важно. На нем он построил всю свою карьеру.

Слепой и сам заметно нервничал, настороженно прислушиваясь к реву ветра. Ему угрожали сразу две опасности: его преследовали судейские за торговлю крадеными машинами и его искал шеф Табоада. Он жил в бегах. У него давно не было постоянного адреса, ему часто приходилось скрываться за границей.

Для начала Кабрера спросил, как давно он знаком с Родриго Монтойей, который работает в архиве, задал еще несколько вопросов и потом сказал:

— Давайте к делу. Вы знаете, кто убил журналиста?

— Что, так сразу? А выпить вы мне не предложите? Я, кстати, не ел со вчерашнего дня.

Кабрера заказал им с девочкой по большой порции всего, что нашлось в кафе, пачку сигарет и несколько банок «Рефреско де Кола» для Ромеро, который — по его собственному признанию — жить не мог без этого напитка. Кабрера надеялся, что после еды слепой станет более разговорчив. Пока тот ел и пил, Кабрера пытался рассмотреть его лицо, наполовину скрытое за черными очками, и ему казалось, что этот человек и впрямь встречался ему в полиции, но только очень давно, еще в первые годы службы. Зубов у него почти не было, и ел он медленно. Когда Ромеро покончил с десертом, состоявшим из большого куска твердого сыра, который он, прежде чем съесть, раскрошил на тарелке, Кабрера решился спросить:

— А вы знаете, над чем работал журналист в последнее время?

— Как же мне не знать? — Ромеро сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. — Я был для него главным источником информации. Посмотрите. — Он снял очки.

Кабрера невольно содрогнулся. Глаз у Хорхе Ромеро не было вообще — вместо них глазницы заполняли уродливые кожаные рубцы. Наверное, глаза ему выкололи или выжгли кислотой.

— Чтобы раскрыть это дело, вам необходимо знать, что произошло двадцать лет назад. Я имею в виду «шакала».

— Да, я что-то слышал об этом, — уклончиво заметил Кабрера, — или читал, точно не помню. Вроде бы ходили слухи, что настоящий убийца — это Джек Уильямс.

Ромеро покачал головой, выпуская облако дыма:

— Джек Уильямс тут ни при чем.

— Почему вы так уверены в этом?

— Потому что убийцу поймал я.

Они просидели за столиком целый час. В рассказе Ромеро часто мелькало имя его «партнера» — Винсенте Ранхель. Когда Кабрера спросил, нельзя ли повидать этого человека, слепой ответил: