Кабрера не отвечал, поскольку был целиком сосредоточен на отирании со лба капель соленого пота, обильно выступавшего и каплями сбегавшего на глаза. Не дождавшись реакции, Джонни Гурреро продолжил монолог. Кабрера слушал вполуха, изредка вставляя односложные реплики, пока журналист не произнес нечто, заинтересовавшее его.

— А вы в курсе, что Бернардо Бланко писал накануне гибели? — спросил Кабрера.

— Понятия не имею, что он писал, — пожал плечами репортер. — Это и есть самое главное, верно? Это ключ к разгадке преступления.

Тем временем похоронный кортеж прибыл на кладбище.

— Ага, там отец Фриц. — Гурреро поднялся. — Этот безумный поп меня ненавидит, мне лучше убраться, пока он меня не заметил. — И он пошел прочь, прихрамывая на левую ногу.

— Вы не знаете, кто эта блондинка, которая появилась под конец? — спросил Кабрера у своего молодого коллеги.

— Блондинка? Кристина Гонсалес, подруга Бернардо.

Он рассказал, что с Кристиной журналист познакомился в Сан-Антонио, где они вместе учились в колледже. Потом Бернардо решил вернуться домой, и их отношения прервались.

— А что случилось?

— Не знаю.

«Как странно, — подумал Кабрера. — На его месте я бы никогда не бросил хорошую работу в Сан-Антонио ради того, чтобы вернуться в порт. По крайней мере, ни за что не отказался бы от такой женщины».

— А что еще говорят? — продолжал он расспрашивать Колумбу. — Его правда убили наркодилеры?

— Не думаю, — покачал головой Колумба. — Он был в хороших отношениях с Чато Рамбалем, главой местного картеля, даже пользовался его покровительством. Чато, представьте, нравилась писанина Бернардо, а еще его смелость. Бернардо мне рассказывал, что однажды на рынке на него напали трое грабителей с пушками. Но разглядев его лицо, они мгновенно отстали и ушли, едва ли не извиняясь. Он был под защитой Чато, и ни один дилер не осмелился бы тронуть его.

— Откуда нам знать, как обстояли дела в последнее время? Может быть, он проштрафился, опубликовав материал, который пришелся не по вкусу его покровителю, — предположил Кабрера.

— Это невозможно.

— Почему?

— Потому что Бернардо завязал с работой в газетах. Почти полгода назад.

— Вот как? Отчего же? И чем он занимался все это время? На что жил?

— Не знаю… Наверное, у него имелись сбережения… Признаться, я давно его не видел. А потом узнал, что его убили. Вообще, он был скрытен, имел привычку исчезать и появляться только через несколько недель.

— И вы не знаете, что он писал?

— Нет.

— У него были знакомые с инициалами «С. О.»?

Колумба лишь пожал плечами. Кабрера поднялся, потому что толпа на кладбище зашевелилась, и он хотел посмотреть, что там происходит. Оказывается, что к могиле пробилась крошечная монахиня преклонных лет с гитарой. Когда стали опускать гроб, она запела и заиграла религиозный гимн, положенный на мелодию песни Боба Дилана «Свеча на ветру». Голос был некрасивый, но сильный, и во время припева со словами «Он воскреснет, Он придет, чтобы раздать хлеб бедным» многие плакали, особенно родня Бернардо. Кабрера не был сентиментален, но даже у него стоял ком в горле. Что и говорить, похороны — это событие, способное размягчить душу любого грубияна. Боясь совсем расклеиться, он повернулся к Колумбе и сказал:

— Если бы Бернардо знал заранее, он бы потребовал исполнить другую песню.

— Не уверен. Он любил Боба Дилана и вообще время шестидесятых — семидесятых. От этой музыки он был без ума.

«Ну понятно — герой-романтик, — подумал Кабрера. — Бросил красивую подругу и хорошую стабильную работу в Техасе и приехал сюда писать о местных наркоторговцах. Вот и дописался. Интересно, что у него в действительности было на уме? Теперь уже никогда не узнать».

Мелодия Боба Дилана эхом разносилась по кладбищу. В небе бежали редкие облачка.

— Ох, пора обратно на работу, — пробурчал Кабрера.

Кабрера вышел у автомастерской, где его уже ждал менеджер.

— Пришлось поставить новую покрышку, — сообщил он.

— Почему? — удивился Кабрера. — Разве старая так уж плоха?

— Ужасна. Даже с виагрой не катит. Сами посмотрите. — Он продемонстрировал остатки покрышки. — Как, скажите, это можно заклеить? Вы с кем-то всерьез не поладили?

Покрышка была порезана. Точнее, разрезана по всей ширине.

— Это не порез, это предупреждение, — заметил менеджер.

В ответ желудок Кабреры возмущенно заурчал.

Вернувшись на работу, он сразу отправился к Рамирезу, но Рамирез отбыл на задание. Он сходил еще раз — Рамиреза все не было. Тем временем начал названивать нахальный малолетка, у которого он утром отобрал пистолет.

— Если тебе нужно поменять памперс, то обращайся к своему папочке, — сказал ему Кабрера, но звонки продолжались, и он уже просто бросал трубку.

В половине четвертого он решил пообедать, помня, что на пять у него назначена важная встреча. Вынув из ящика стола потрепанную книгу, Кабрера спустился на парковку (на этот раз все колеса были целы), сел в машину и поехал в ресторан «Фламингос». Там он и застал Рамиреза, забившегося в дальний угол. Кабрера подошел и сел к нему за столик.