Лифт поднялся на пару этажей выше. Менты позвонили в дверь и начали ругаться с хозяином квартиры. В какой-то момент прозвучало имя Володя.

— Это точно за нами! — испуганно прошептала Маша. — Мы отсюда не выберемся. Они нас найдут.

— Успокойся и не шуми, — сказал Дикий. — Даст бог, пронесет.

Все затихли, вслушиваясь в происходящее наверху. Через какое-то время перепалка прекратилась, и воцарилась тишина. Минут через пять дверь хлопнула. Лифт спустился вниз, и послышались шаги. Дикий осторожно вышел из укрытия, поднялся на один лестничный пролет и посмотрел в окно подъезда, выходящее во двор. Проследив, как двое полицейских сели в машину и уехали, он вернулся обратно и еле заметно улыбнулся.

— Все в порядке. Идем.

— Но куда? — спросил Ржавый. — Больше некуда. Только в больницу.

— Возвращаемся обратно. Я кое-что придумал. Давай, бери. Там расскажу.

Парни занесли Маркела в квартиру к хирургу и положили на тот самый диван.

— Я вас не понимаю. То приносят, то уносят, то снова приносят — у меня в глазах от вас рябит. Определитесь, что ли.

Дядя Володя стоял посреди комнаты со стопкой водки и озадаченно чесал макушку.

— Так-с, это вам пока что не рекомендуется.

Он забрал стопку из рук хирурга и поставил на стол.

— А теперь слушайте все меня. Так как другого выхода у нас нет, оперировать будем здесь. Маша, ты ведь учишься в медицинском университете?

— Да, а что?

— Ты будешь делать операцию.

— Но я же не знаю, что делать. Мы даже не проходили такое!

— Ничего, дядя Володя будет тебе говорить, что делать. Так как он сам не в состоянии, ты будешь его руками. Короче, времени на раздумья нет.

— Вот это голова! — похвалил парня пьяный хирург.

— Надеюсь, нужный инструмент вы еще не пропили. Все есть? — спросил Дикий.

— Как в лучших больницах Лондона и Парижа.

— Вот и отлично.

Пока хирург с Машей готовили инструмент, Ржавый с Диким вытащили на середину комнаты стол, стоявший в зале, расстелили большую скатерть-клеенку, вытерли не совсем чистым полотенцем и положили на нее Маркела.

— Все, удачи. С богом. Если что, мы — на кухне. Идем, Ржавый, не будем мешать.

Парни вышли из комнаты, сели на табуретки и закурили.

— Прикинь, что было бы, если бы менты подкатили втихую. Всех загребли бы. Ладно мы. Но под раздачу попала бы и Маша, и этот мужик.

— Да, пронесло. Эх, скорей бы закончилась вся эта катавасия.

— А ты чем думаешь потом заниматься? — спросил Ржавый.

— Не знаю. Хотел бы устроить себе отпуск, уехать куда-нибудь подальше. А вообще надо бы завязывать со всем этим рэкетом.

— Я, если хватит бабла, замутил бы какое-нибудь дело. Магазинчик открыл или бар.

— Ага, так тебе тут и дали. Да тебя все местные менты знают. Придут и спросят — откуда деньги? И что ты им ответишь?

— Ну, не знаю, — замялся Ржавый. — Тогда нужно в другой город сваливать, подальше отсюда. Новые документы прикупить.

— Машку жалко. Хорошая девчонка и без парня.

— Что, запал на нее? — подмигнул другу Ржавый.

— А чего, может, и запал. Вот только намучается она со мной. Ты же знаешь, я с одной не могу, не однолюб я. Я с бабами максимум месяц выдерживал, а потом шел в загул.

— Не загоняйся. Нужен ты ей, как жабе хобот. Найдет еще себе принца.

Забыв за разговором о времени, они перемыли косточки всем знакомым, вспомнили молодость — школьные разборки, вызовы родителей в милицию, постановки на учет.

— Мальчики, все, — в комнату зашла Маша и, стягивая окровавленные перчатки, устало опустилась на табурет.

— Что значит «все»? — перепугался Ржавый.

— Вроде бы все прошло успешно. Достали пулю, заштопали, до свадьбы заживет. Слава богу, пуля кишки не задела, а то бы намучились мы с ним. Теперь ему, в идеале, покой нужен. Но в нашей ситуации, я так понимаю, до утра ждать опасно.

— Конечно! Нужно сваливать, пока темно.

— Спасибо, Маша, ты не представляешь, как ты помогла.

— Потом будете благодарить. Берите Маркела и несите в машину. Я сейчас помою руки и спущусь.

Пацаны зашли в зал и приблизились к лежавшему на столе другу. Маркел лежал с закрытыми глазами, казалось, что он всего на минутку прилег и задремал. На животе у него белела повязка. Рядом, в эмалированной кювете, лежали окровавленные инструменты, от вида которых обоим стало не по себе.

— Мы одолжим у вас плед? — спросил Ржавый у дяди Володи.

— Берите. У меня еще два таких же есть.