Маркел стоял на скале, возвышавшейся недалеко от берега, и напряженно наблюдал за происходящим на пляже. Маша была рядом и с болью следила за его реакцией — она по себе знала, что из ревности мужчины готовы на самые отчаянные поступки.

Маркел с Машей прилетели в Испанию в тот же день, что и Хлыщ, только немного позже. Когда они пришли в клинику, им сказали, что Яна на прогулке, скорее всего, на пляже. Маркел тут же вспомнил, как она мечтала поехать на курорт, покататься на водных лыжах. Когда они с Машей поднялись на скалу, чтобы отыскать Яну, то застали ее с каким-то парнем, целующимися в воде. Расстояние было небольшим, и Маркел сразу же узнал в сопернике того самого Хлыща.

— Кто это? — спросила Маша.

— Представь себе, это урод, который ее сбил.

— Ничего не соображаю.

— Вот-вот. И я тоже. Нет, я, конечно, понимаю, что она считает меня мертвым. Но ведь прошло не так много времени, чтобы искать мне замену. Да еще какую! Не знаю, что он ей наплел про себя и про меня, но это подло, очень подло.

Маркел стоял неподвижно, скрестив руки на груди, и с болью во взгляде наблюдал за обнимающейся в воде парочкой. Когда, закончив целоваться, Хлыщ приподнял Яну на руках, и она начала ритмически двигаться вверх-вниз, у Маркела не пошевелился ни единый мускул. Он с каменным лицом продолжал смотреть на происходящее.

— Можешь не отворачиваться, смотри, какая у людей может быть короткая память, — холодно сказал Маркел, видя, что Маша развернулась спиной к морю.

— Я уже все увидела.

Девушка с сожалением подумала, что приедь они часом-двумя раньше — и все могло сложиться совершенно по-другому. Ей было жаль Маркела, который так рвался сюда, чтобы наконец-то увидеться с возлюбленной, и в результате получил от нее удар в спину.

— Ладно, идем. Больше мне тут делать нечего, — сухо сказал Маркел и начал спускаться по узкой тропинке со скалы.

Вернувшись в номер отеля, расположенного недалеко от клиники, парень старался ничем не выказывать тех чувств, что ураганом бушевали у него внутри. В одно мгновение все, чем он дорожил, и что придавало смысл его жизни, разрушилось. Он спрашивал себя: «Ради чего я так надрывался, рисковал?» — и не находил ответа. Почему Яна так поступила? Неужели ее любовь так быстро успела улетучиться? А может, она не была настолько крепкой, чтобы пережить его смерть? Вопросы лавиной наваливались на него, один за другим, и не было им конца. Маркел понимал, что если сейчас не выпьет, то сойдет с ума от того хаоса, который творится в душе.

— Я иду в бар, — не поворачиваясь к Маше лицом, процедил он.

— Я с тобой. Можно?

— Как хочешь.

Маркел вышел из номера. Маше не хотелось никуда идти — она чувствовала себя не в своей тарелке. Ей была глубоко отвратительна сцена в море, и, зная характер Маркела, она была уверена — между ним и Яной все кончено. Было больно видеть, как парень мучается из-за предательства девушки. Она по себе знала — в таких случаях лучше дать человеку пережить свое горе в одиночестве. Маркел сильный — справится. Но они были в чужой стране, она просто побоялась отпускать его в бар в таком состоянии. Кто знает — вдруг под влиянием алкоголя он решится пойти отомстить обидчику или даже бывшей возлюбленной. Ну и чего греха таить — девушке было приятно просто быть рядом с мужчиной своей мечты. Наскоро приняв душ и переодевшись, Маша взяла сумочку и следом за Маркелом спустилась в бар.

Он сидел за столиком в конце небольшого зала. Перед ним стояла уже початая бутылка виски и два широких стакана со льдом. Маша устроилась напротив него.

— А я уж было решил — придется сидеть в одиночестве, — криво ухмыльнулся Маркел, взял бутылку и занес над стаканом:

— Налить?

— Немного.

Маркел разлил виски по рюмкам и молча выпил. После чего сразу же налил себе еще.

— Как ты? — наконец решила спросить девушка после затянувшегося молчания.

— Хреново, Маша, — тихим голосом ответил Маркел. — Кажется, это первый случай, когда меня кто-то предает. Противное ощущение.

— О, да. Знакомая ситуация. Держись.

— И как ты переживала подобное?

— Никак. Сначала кажется, что пережить это невозможно. Что ты умерла и живешь по инерции. Учишься, работаешь… Пьешь. Но потом оказывается — время все лечит. Боль притупляется, а потом и вовсе уходит в прошлое.

— И все? — Маркел непонимающе посмотрел на девушку и поболтал льдом в пустом стакане. Бутылка тоже уже почти опустела. — А как же месть или, скажем, выяснение отношений?

— А смысл? Ну вот приходишь ты к человеку, который тебя предал и бросил, и спрашиваешь, почему он так сделал. Он задумывается — и вправду, почему? И возвращается. И живете вы долго и счастливо. Так, по-твоему? Не-ет. Ты можешь прийти к нему, он, обнимая за талию новую пассию, смотрит на тебя презрительно. Гадко все это — и бесполезно.

Маркел сочувственно смотрел на Машу и налил ей из новой бутылки.

— Извини. Тяжело мне. Я привык, что если есть проблема — есть и пути ее решения. А вот сейчас сижу дурак дураком и ничего не могу придумать. Такая пустота внутри! — Он придвинулся вплотную к девушке, перегнулся через стол и с деланой бравадой спросил:

— А если пойти прямо сейчас поплавать — и сигануть с какого-нибудь обрыва? А? Ведь полегчает же!

Он попытался подняться из-за стола, но пошатнулся и плюхнулся обратно на диван. Испугавшись, что он действительно сейчас уйдет и совершит глупость, Маша вскочила и села рядом с Маркелом, заблокировав тем самым выход из-за стола. Тот удивленно посмотрел на девушку.