–  Ошибки молодости, Ева, он давно искупил.

–  Ага. Ты мотоцикл осматривал?
– сердито спросила она.
– Никакой проводок не надрезан? Тормоза в порядке? Жаль, я в технике не разбираюсь.

Она как в воду глядела. Славка полночи крутился, думая о том же. Правда, Эдика он не подозревал, но гибель Хованина показалась ему не случайной.

–  Я зверски проголодался, - сказал сыщик, не желая обсуждать этот вопрос.
– У меня на сборы и завтрак - полчаса.

–  Женщине место на кухне!
– обиделась Ева.
– Так тебя следует понимать?

В полчаса Смирнов не уложился - звонил, искал подходы к эксперту, который должен был заняться мотоциклом Хованина. Обширные связи среди работников столичной милиции и ГИБДД, приобретенные за последние годы, легко позволили ему договориться с нужным человеком. Увы, худшие опасения оправдались.

–  Машина серьезно пострадала, - объяснил эксперт.
– Но, сдается мне, парень врезался в ограждение не по своей вине. Полагаю, гайка крепления переднего колеса была ослаблена. На повороте, тем более на скорости, мотоцикл потерял управление, и поездка закончилась печально. Погибший вам кем приходится?

–  Другом, - солгал Всеслав.

–  Полагаю, парню помогли отправиться в мир иной, - вздохнул эксперт.
– Ну, а выяснить, кто и почему, это уже не моя работа.

Сыщик промотался по городу несколько часов, разузнавая, где Хованин оставлял мотоцикл. Оказывается, гаража он приобрести не успел, и машина стояла либо у дома, практически без присмотра, либо в закрытом дворике возле здания, где Олег работал. Фирма «Геопроект» предоставляла частным лицам и организациям услуги по геодезии и проектированию несложных наземных и подземных сооружений. Хованин считался квалифицированным специалистом, умницей, но работал без огонька, только ради зарплаты. С коллегами общался официально, в рамках необходимого сотрудничества, ни с кем близко не сошелся. Основной круг его друзей и знакомых составляли «дети подземелья» - группа московских диггеров, к которой он примкнул десять лет тому назад, будучи еще студентом.

В принципе Хованин мог оставить мотоцикл где угодно - на улице у бара, где он частенько пил пиво с приятелями; у забегаловки, где он обедал; у клуба «Ахеронт», где собирались «дети подземелья», - в общем, любой желающий имел возможность незаметно подойти к мотоциклу Олега и повредить его. Установить же личность злоумышленника было бы крайне сложно.

Все эти сведения сыщик собрал без помощи Эдика. Он еще не придумал, как сообщить товарищу о выводах эксперта. Впрочем, рано или поздно Проскуров сам узнает. Дело, в смысле перспектив раскрытия, дохлое, скорее всего, милиция и возбуждать его не будет, оформит как несчастный случай. Ослабленная гайка - шаткий аргумент, который легко опровергнуть: мол, Хованин сам мог ее не докрутить или раскрутить по халатности. Мог доверить починку мотоцикла недобросовестному мастеру, или гайка расшаталась по техническим причинам - найдется десяток доводов не в пользу версии преднамеренного убийства. Да и мотив не вырисовывается. Судя по отзывам, Олег был человеком неконфликтным, нормально ладил с людьми, богатства не нажил, врагов тоже. Хотя последнее нуждалось в тщательной проверке. Ревность? Этот мотив требовалось отработать.

До встречи с диггерами Смирнов решил съездить к Эдику, поговорить. Негоже скрывать от него подробности гибели брата.

Уже открывая дверь в офис товарища, сыщик подумал: смерть Хованина совершенно отвлекла его от поисков Наны. Так и было задумано, что ли?

Хозяин уютного кабинета с табличкой «Э. С. Проскуров» полулежал, откинувшись на спинку кожаного кресла, с мученической гримасой на лице. Его терзала невыносимая головная боль. Противник таблеток, Эдик предпочитал естественное восстановление организма воздействию фармацевтических препаратов.

Он молча выслушал Славку, медленно бледнея. Последние краски сбежали с его щек.

–  Ты полагаешь, брата… убили? Боже! Что за нелепица! Мог эксперт ошибиться?

–  Ошибиться может каждый, - философски заметил сыщик.
– Наше дело - все проверить.

–  Да, конечно…

Казалось, Эдуард плохо понимал, о чем идет речь.

–  Ты не знаешь, у Олега была женщина? Он с кем-нибудь встречался?
– спросил Смирнов первое, что пришло на ум.

Проскуров пожал плечами, задумался.

–  Наверное, была. Олег менял одну подружку на другую, ничего серьезного, по-моему. А что?

–  Чтобы захотеть убить человека, иметь надо причину. Ревность, например, или корысть. Страх тоже подойдет. Месть, непреодолимая личная неприязнь, переросшая в патологическую ненависть. Ты сам не хуже меня знаешь, что толкает людей на убийство.

–  У Олежки не было врагов!

–  Ты уверен?

Эдуард растерянно потянулся за стаканом с водой.

–  Хочешь пить?

–  Не съезжай с базара, - усмехнулся Всеслав.
– Со мной такие номера не проходят.

–  Как я могу быть уверен?
– вяло возмутился Проскуров.
– У Олега была своя жизнь, которую он со мной не обсуждал. Эта его подземная лихорадка, например! Что за глупая, дикая страсть - лазать по канализационным трубам, в темноте, в отвратительной вони?! Какое в этом удовольствие?

–  Ты прекрасно знаешь, что городские подземелья и канализация - не одно и то же, - возразил сыщик.
– И воняет далеко не везде.

–  Я не смог уговорить Олега бросить это сомнительное занятие, - признался Эдик.
– Потому и злюсь - на него, на себя! Что за мальчишество, ей-богу?