— Кто-то знал, что у Панарина конфликт с Арбатовым был, — в раздумье продолжал Скважин. — И этот кто-то справки о нем навел… Я так понял, вы его давно знаете?

— Десять лет уже.

— Он вам что-нибудь про свою службу рассказывал?

— Ну, было иногда…

Про войну Семен рассказывал редко, но метко. Если начнет, то надолго затянет.

— Какого-то генерал-полковника спас… — забросил удочку Скважин.

— Ну, тогда он подполковником был…

— А сейчас?

— Сейчас он заместитель министра МВД.

Антонина назвала фамилию подполковника, про которого когда-то ей рассказывал Семен. Давно рассказывал, когда тот еще и генералом не был.

— Серьезный он мужчина, этот Арбатов, — заметил Скважин.

— Три ордена у него, — кивнула она.

— И покровитель у него серьезный.

— Ну, я не думаю, что Семен станет жаловаться. Не такой он человек, — пожала плечами Антонина.

— Может, не такой, может, такой… Надо бы у него про Панарину выяснить. Может, она знала, что Арбатов служил снайпером, сама его и подставила. Баба она… э-э… шустрая… Может, с кем-то спуталась, а потом с этим кем-то и навела нас на Арбатова… Мы поедем, а вы, Антонина Евгеньевна, могли бы остаться. Надо с ним насчет Панариной поговорить.

Берестова удивленно повела бровью. Вообще-то она, как следователь, должна давать поручения уголовному розыску, которым руководил Скважин, а не наоборот.

— Я думаю, вам это интересней, чем мне, — усмехнулся Скважин.

— Ну, может быть…

Скважин иронично улыбнулся, козырнул и был таков. Вид у него был такой, как будто он делал ей одолжение. Как будто знал, что она сама хочет остаться с Семеном. А ведь это действительно было так…

Семена она нашла у стойки администратора.

— Еще вопросы, товарищ капитан? — вроде бы весело, но с настороженностью во взгляде спросил он.

— Думаю, их будет еще больше.

— Так алиби есть.

— Алиби нашлось, а осадочек остался.

— Осадочек надо снять.

Он увлек Антонину за собой на второй этаж, своим ключом открыл дверь в номер и, опускаясь на диван, сказал:

— Это мой кабинет.

— Ты же говорил, что у тебя нет кабинета.

— Это и кабинет, и квартира.

— И место для женщин, — взглядом показала она на кровать.

— Я их сюда стараюсь не водить. Для случайной женщины случайный номер.

— Случайные женщины до добра не доводят. Боюсь, что история еще не закончилась, — покачала головой Антонина. — Кто-то хочет сделать тебя крайним в этой истории… Помнишь, ты рассказывал мне о своей службе?

— Не помню. Все забыл… И вспоминать не хочу, — выразительно посмотрел на нее Семен.

— Надеюсь, про Лиду ты не забыл? — Ее голос дрогнул от обиды.

— Пока нет. Слишком свежо предание. А что?

— Ей ты про свою службу не рассказывал?

— С какой стати? Это случайный эпизод в моей жизни… Все случайно. Начиная с того времени, как мы с тобой познакомились… Вам это не интересно, товарищ капитан, — с горьким сарказмом усмехнулся он.

— Значит, про твою службу Панарина не знает? — заставила себя вернуться к деловому разговору Антонина. Хотелось рассказать, как она жалела об их разрыве, Семен должен это знать. Они еще молодые и свободные, почему бы им не быть вместе? Но сначала надо узнать про Панарину, будь она неладна.

— Я ей ничего не говорил.

— А Панарин, застав вас вместе, угрожал тебе?

— Представь себе, нет. Даже слова не сказал, просто спустил своих церберов с цепи…

— А ты их под орех разделал… — кивнула она. — А они ребята крепкие, их так просто не возьмешь. Их только спец мог взять. Может, они сами поняли, что ты в спецназе служил. А если служил, значит, и стрелять умеешь…

— Может, и поняли, — пожал плечами Семен. — И что с того?

— Может, кто-то из них Панарина… Сами они убить не могли, но могли заказать…

— Зачем?

— Может, Панарин им мешал?

— Решили убрать Панарина, а стрелки перевести на меня?

— А разве такого не может быть?

— Не знаю, я чужих мужей не заказывал… А если бы заказывал, то не стал бы подставлять любовника Лиды. Это все равно, что подставить ее саму. Она же сама теперь под подозрением. Или нет?

— Или да… Ты прав, и на нее тоже падает вина… А ты, значит, ее любовник? — с неожиданной для себя злостью спросила она.

— Я ее тренер, — усмехнулся Семен. — А у тебя как на личном фронте?