— Судья Кардональд до сих пор в раздумьях?

— Чёртов ублюдок тянет кота за хвост.

— Вы удивились, когда он вас выпустил?

— По мне, так было бы намного лучше, если бы он этого не делал. — Картер прошёл в гостиную. — Да, здесь неплохо похозяйничали, — заметил он.

— Они снимали мои отпечатки, — признался Фокс.

— А заодно и мои.

Фокс не отрывал глаз от лица Картера. Если он и вправду убил дядю, что отразилось бы на его лице в эту минуту, когда он стоит здесь, посреди гостиной? Вспоминались бы ему картины той злополучной ночи? Да, лицо у него было встревоженное и напуганное, но ни тени раскаяния или сожаления о содеянном. Фокс подметил, что на столе было прибрано — все до единой бумажки оперативники убрали в пакеты и забрали с собой. Хотя никому не пришло в голову стереть с окна брызги крови. Картер открыл ящик комода — там тоже было пусто, хоть шаром покати, ни одной бумажки: все аккуратно сложенные банковские выписки и счета об оплате коммунальных услуг были изъяты. Картер задвинул ящик и встал посреди комнаты, задумчиво проводя пальцами по волосам и почёсывая затылок.

— Когда вы были здесь в последний раз? — спросил Фокс.

— В ночь, когда его не стало, я примчался сразу же после того, как мне позвонил Рэй. Он хотел первым сообщить мне эту ужасную новость.

— А до того?

— Сто лет назад… полгода… может быть, год…

— Но он сказал мне, что однажды вы приезжали сюда в изрядном подпитии и много говорили… о разных вещах.

— Я тоже был на судебном заседании, не забыли? — процедил сквозь зубы Картер. — Я слышал это из его собственных уст.

— И это правда? Он не солгал?

— Я тогда здорово нализался; хоть убейте, не помню, о чём болтал.

— Значит, всё-таки это и был последний раз, когда вы приезжали сюда?

— Выходит, что так.

— Когда он обвинил вас в серьёзных правонарушениях, у вас не возникло желания приехать и поинтересоваться, зачем он на это пошёл?

— А какой смысл? Я бы этим себе только навредил.

— Тогда зачем, как вы думаете, он позвонил вам в ночь убийства?

— Без понятия.

— Он не разговаривал с вами с тех пор, как состоялся суд?

Картер покачал головой. Он подошёл к стене рядом с камином и провёл рукой по отставшим обоям.

— Он сам тут весь ремонт сделал. От и до. Отец не раз повторял, что у него руки-крюки. — Он отыскал щель в стыке между полосами обоев и провёл по ней пальцем, обрывая дальше. — Руки-крюки. Это про него.

И, не сказав больше ни слова, он вышел из гостиной и начал подниматься по лестнице. Выждав некоторое время, Фокс последовал за ним. Наверху, под крышей, было ещё три комнатки — две спальни и ванная.

— Взгляните на это, — сказал Картер. И точно: обои в главной спальне, приклеенные кое-как, отваливались от стен и висели кусками. Потом он постучал по плинтусу каблуком, показывая, что тот держится на честном слове. Рассохшаяся дверь толком не закрывалась, а дверная ручка висела буквально на ниточке. — Руки-крюки, — повторил Картер.

Фокс и сам всё видел: растрескавшаяся, осыпающаяся с потолка штукатурка, плохо подогнанные оконные рамы, расшатанные половицы. Распахнутые дверцы платяных шкафов говорили о том, что жена Алана Картера, покидая мужа, не потрудилась забрать с собой всю свою одежду. Сохранил ли он эти тряпки в надежде, что однажды она одумается и вернётся? А потом, когда она умерла, оставил, чтобы сберечь память о ней? В ванной комнате кое-где отваливалась плитка, а у самой ванной был такой вид, будто она уже давным-давно отслужила свой век. Из обоих кранов над умывальником капала вода. Фокс старался не смотреть на туалетные принадлежности покойного: бритвенный станок, фиксирующий гель для зубных протезов, маникюрные ножницы…

— А как бы выпоступили со всем этим добром, будь вы на моём месте? — спросил у него Картер.

— Так же, как предположительно поступил ваш дядя, когда приобрёл этот дом — разрушил всё до основания и начал с чистого листа.

— Когда он только-только сюда въехал, мой отец заставил меня побывать здесь несколько раз. Он не уставал повторять, что это, дескать, курам на смех, то, как дядя Алан с упоением наводит здесь лоск, хотя на самом деле он всё только портит… — Фоксу показалось, что Картер на миг углубился в воспоминания о прошлом, но быстро встряхнулся. — А может, спалить эту хибару к чёртовой матери и получить страховку?

— Вы уверены, что вам стоит сообщать об этом мне?

Картер с трудом выдавил из себя улыбку. Парень был совсем измотан — сказывались бесконечные допросы; и уж конечно, масла в огонь подлили косые взгляды, сплетни и перешёптывания по всему городу.

— А знаете, в детстве я любил его — и был уверен, что это взаимно.

— Напомните мне, как звали его жену?

— Тётя Джессика. Здесь не было никаких вариантов. Никаких вам «Джесс» или «Джесси». Сразу же поправит. Вскоре выяснилось, что она с кем-то встречается за спиной дяди Алана. Тем всё и кончилось.

— Вы и вправду «отравляли жизнь» вашим родителям?

— Как большинство подростков.

— А потом, когда выросли и стали взрослым? Картер пожал плечами и перешёл из ванной в спальню поменьше. Она использовалась как кладовая и была загромождена от пола до потолка разномастными коробками и чемоданами.

— Спалить всё к чёртовой матери, — снова пробормотал Картер, прежде чем повернуться лицом к Фоксу. — Я ничем особенно не отличался от остальных. Если он выставил меня в ваших глазах законченным мерзавцем, это всё неправда.