– Да. Он и сейчас туда время от времени мотается.

– Зато сейчас он в Лидвилле.

– Верно, – кивнул Холидей. – Серебряные шахты в Тумстоуне почти истощились, а сюда Эдисон привез новое изобретение, которое добывает серебро с такой скоростью, какую не развить и команде из десяти шахтеров.

– Вы тоже были в Тумстоуне год назад? – Холидей снова кивнул. – И вот вы тоже в Лидвилле, – Уайльд посмотрел на него, сдвинув брови к переносице. – Это не совпадение! – просияв, воскликнул он.

– Я не добываю серебро, а Эдисон не играет в карты.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Как вы догадались? – Холидей, закончив есть, встал из-за стола и положил рядом с тарелкой серебряный доллар. – Передайте официанту: сдачу он может оставить себе на чай.

– Думаю, чуть позже я загляну в «Монарх», – сказал Уайльд. – Хотелось бы увидеть вас в мирном деле. Может, даже спущу доллар-другой в фараон.

– Как пожелаете.

У двери Холидей застегнул пальто и вышел в прохладную колорадскую ночь. «Священная корова» располагалась на Третьей улице, в трех кварталах от салуна «Монарх», и он решил срезать полквартала – пройти переулком. Там его поджидала гигантская змея, футов десять в длину. Холидей сразу догадался, кто это, и потому терпеливо ждал, пока гад поднимется на хвосте и обернется воином апачей в одежде из оленьих шкур.

– Гоятлай передает тебе привет, белоглазый.

– У меня глаза налиты кровью, – ответил Холидей. – Что нужно Джеронимо?

– Гоятлай напоминает, что в Тумстоуне вы заключили сделку.

– Ну, заключили, – признал Холидей. – Однако то дело закончилось, и я так понимаю, мы снова в опасности. Что на сей раз?

– Ничего.

– Так мне просто запомнить, что в Тумстоуне мы заключили уговор на пару дней?

Последние слова он произносил уже в пустоту.

2

Сначала Холидей собирался в «Монарх», но после встречи с оборотнем изменил курс и направился к крупному зданию, облицованному сверхпрочной латунью, что стояло рядом с магазином Шейла. Холидей остановился у входа и, глянув на электрическую вывеску «Промышленное предприятие “Бантлайн”», подумал: «Бантлайн, должно быть, переживает, что все в округе зовут предприятие лабораторией Эдисона». У парадной двери на земле растянулся шелудивый пес. Холидей долго смотрел, как он грызет кость, однако животное так и не обернулось очередным посланником Джеронимо. Оно лишь с любопытством взглянуло на дантиста и вернулось к лакомству.

Подходя к двери, в неуязвимой поверхности которой отражался свет вывески, Холидей краем глаза приглядывал за собакой. И простой пес – даже не оборотень – может испугаться и цапнуть за ногу. Впрочем, этот решил, что кость – куда вкуснее, чем полуживой дантист и картежник.

– Друг или враг? – спросил голос, не принадлежащий ни Томасу Эдисону, ни Неду Бантлайну.

– Смотря кто спрашивает, – настороженно ответил Холидей, пальцами поглаживая рукоять револьвера.

– Я – одно из охранных устройств, созданное и установленное владельцами данного сооружения, – произнес голос.

– Тогда я друг.

– Подойди ближе, друг, я должно тебя опознать, – на двери блеснула и засветилась неприметная доселе линза.

– Том, черт подери, у меня от холода яйца звенят! – прорычал Холидей. – Хочешь, чтобы я тут до рассвета торчал?

Эдисон в ответ от души рассмеялся и приказал двери открыться.

– Добрый вечер, Док, – поприветствовал Холидея вышедший на порог изобретатель. – Я проверял новейшее дополнение к системе безопасности. Проходи, – улыбаясь, пригласил он друга.

Холидей обошел пса и за Эдисоном проследовал в кабинет – обшитую деревом комнату, где всюду: на столе, на верстаках – лежали книги и записки; записки же висели, приколотые к стене, валялись, смятые, на полу.

– Том, а где твоя рука? – резко встав, спросил Холидей.

Эдисон взглянул на культю, что осталась от родной конечности.

– Нед забрал ее на доработку.

– Она и так вращается, режет металл, взвешивает материалы не тяжелее унции, способна поднять всех Эрпов разом и может, наверное, револьвер выхватить быстрее меня. Чего еще тебе не хватает?

– Она хорошо проводит электрический ток, а это в некоторых экспериментах грозит мне смертью. Я замучился снимать и надевать протез всякий раз, когда работаю с положительными и отрицательными зарядами, вот Нед и решил уменьшить его проводимость.

– Сегодня я повстречал одного британца. Думаю, тебя надо с ним познакомить. Он бы с радостью воспел тебя в пьесе. Ну, – цинично усмехнулся Холидей, – руку твою точно воспел бы.

– Мистер Уайльд?

– Я уже думал спросить, как ты догадался… и вспомнил, что в Лидвилле сейчас других писателей нет.