– Меня зовут Грэм.

– Марк. Приятно познакомиться.

Северянин ответил улыбкой, и Марк, вдохновленный реакцией собеседника, продолжил:

– Мой отец - рыбак. Но я не (не пошел в него) унаследовал его качеств, - почти с сожалением сообщил он, и голова его снова скрылась за бортом.
– Не переношу качки, - донеслось оттуда.

– А что не остался на Островах?

– Поэтому и не остался. Кроме ловли рыбы там заняться нечем.

И действительно, Рыбачьи Острова потому и носили такое название. Почти вся рыба, поступавшая на материк, была выловлена рыбаками с островных поселков. Парадокс, но съедобная рыба в изобилии водилась только там. А в той же гавани Арката можно было наткнуться на ядовитых колючих морских ежей да на смертельно опасную рыбку-камнеедку. Энтузиасты, правда, и здесь находили, чем поживиться, но овчинка выделки точно не стоила, потому что на каждую пригодную в пищу рыбешку приходилась чуть ли не сотня всякой гадости.

Марк наконец отлип от борта.

– У кока, говоришь?
– уточнил он, и нетвердой походкой ушел будить старика.

Лекарство действительно оказалось чуть ли не чудодейственным - островитянин вышел из кубрика уже через несколько минут. Лицо приобрело естественный оттенок, его уже не раскачивало в такт волнам, и в целом он вновь радовался жизни.

– Ну и жара, - пожаловался Марк. Он нашел Грэма на носу шхуны, почти у самого бушприта.
– Такой, наверное, не было уже лет сто.

Грэм промолчал. Только улыбнулся про себя. Островитянин спросил что-то - явно пытался завести разговор. И Грэм отвечал - сначала односложно, нехотя, а потом и сам не заметил, как Марк вовлек его в беседу.

Говорили истинно о всякой чепухе. О погоде, о море, о той гадости, которую подал им на обед кок. Марк оказался живым, настоящим, в отличие от большинства людей, с которыми Грэму приходилось сталкиваться. Многие прятались под масками честолюбцев и добропорядочных граждан, скрывая в душе порой и вовсе нелицеприятные чувства и поступки. А Марк, наоборот, был открытым, светлым, и вообще добрым малым. Пожалуй, именно поэтому с ним было легко и приятно общаться.

Тем временем день близился к завершению. Становилось прохладнее. Сквозь легкую вечернюю дымку, постепенно окутывавшую все вокруг, проступали очертания Арката, мерцавшего огнями портовых построек и похожего в белесых одеяниях на легендарный город-призрак. Красно-огненный диск солнца окрасил спокойные воды Южного моря. Небо темнело, а звезды горели все ярче.

– Я хочу найти свое место здесь, - Марк повел рукой, указывая на материк.
– Поселюсь в Мерре, займусь чем-нибудь интересным, приносящим хороший доход, буду жить, как захочу.

– Знаешь, сколько людей поступило так же?
– спросил Грэм.
– Уйма. Но почти все возвращались обратно. Вас, людей с Островов, сильно тянет на родину.

Марк замотал головой.

– Я уже все обдумал, и не один раз. Ты же сам видел - рыбак из меня такой же, как художник из незрячего. Я не смогу принести никакой пользы, оставшись дома.

– Ты уверен, что это вообще хорошая идея? Острова освобождены от всех налогов, вы живете по собственным законам, которые сами же и издаете, вы сами себе хозяева. Вы возвращаетесь обратно именно по той причине, что в имперских городах вам тесно, не хватает воздуха, не хватает свободы. Но дело даже не в этом. Три года назад я бы и слова не сказал поперек, но три года назад Империей правил король Орхейм, а не его старший сынок.

Если Грэм сначала говорил доброжелательно, с улыбкой, то после упоминания нынешнего короля - Сортхэма - он нахмурился, а губы на мгновение превратились в тонкую линию.

– Вас эта смена власти еще не затронула, равно как и большую часть Империи. Но столица - прекрасный город Мерр - перенесла за три года несколько ударов. Больше всех пострадали крестьяне, чуть меньше - горожане и лавочники. Налоги увеличились почти вчетверо. У жителей отбирают имущество, если они слишком бедны и не могут заплатить. Люди от безысходности начинают грабить прохожих, и таких разбойников не становится меньше. Стража продалась с потрохами, теперь это личные головорезы короля. А те, кто выступил против, не согласился обирать горожан, были казнены, или заключены в темницу. Теперь тех, кто носит ало-золотую форму, интересует только собственный кошелек, а не порядок на улицах.

– Можно подумать, раньше никто не брал денег за молчание и не закрывал глаза в нужные моменты, - вставил Марк.

– Не сравнивай змею с драконом. Небольшие нарушения, лишние монеты в карманах стражников - это существует с сотворения Антериана. А тому, что происходит сейчас, можно дать лишь одно наречие - беспредел. Кроме короля и его верных псов хорошо живется только аристократам. Денег им хватает, а после того, как упразднили Протекторат, защищавший права граждан, у некоторых богатеев зачесались руки нажиться на чужих бедах. Кое-кто из торговцев оказался разорен и выкинут на улицу, а кто-то из семи на Храмовой площади стал богаче не на одну сотню золотых. И ты все еще хочешь туда попасть?

– Я справлюсь, - ответил Марк, и по голосу собеседника Грэм понял, что решимости у него не убавилось.

Даже через много лет Грэм не смог бы точно сказать, что привлекло его в парне с Островов. Почему рассказал о жизни в столице, почему вообще заговорил с незнакомым человеком, с которым виделся первый, и, возможно, последний раз. Может быть, именно из-за его открытой души, веры в лучшее, где-то даже наивности. А может, из-за ощущения чего-то близкого, родного духу северянина.

– А знаешь, Мерр не настолько плох. Улицы опасны только глубокой ночью, в основном на окраинах города. Ближе к центру никто пока соваться не смеет. Горожане работают, живут, пусть не так хорошо, как раньше, но живут. Надеются на перемены к лучшему.