Военные действия развернулись на территории Бельгии. В двух первых схватках — при Линьи и Катр-Бра — прусские войска потерпели поражение и отступили, понеся большие потери. 18 июня в сражении при Ватерлоо французская армия была наголову разбита превосходящими по численности английскими и прусскими войсками. Это был удар, от которого Наполеон уже не смог оправиться. Это была вместе с тем и победа сил реакции над силами прогресса. «Я не могу равнодушно пройти мимо гравюры, представляющей встречу Веллингтона с Блюхером в минуту победы под Ватерлоо, — писал впоследствии А. И. Герцен, — я долго смотрю на нее всякий раз, и всякий раз внутри груди делается холодно и страшно… Они только что своротили историю с большой дороги по ступицу в грязь, — в такую грязь, из которой ее в полвека не вытащат… Дело на рассвете… Европа еще спала в это время и не знала, что судьбы ее переменились» [234] .

Войска коалиции вторглись во Францию и устремились к Парижу.

Враги императорского режима в палате пэров и палате представителей потребовали немедленного отречения Наполеона. Жители рабочих кварталов столицы готовы были оказать ему поддержку при условии, что он вооружит их и поведет в бой против интервентов. Но Наполеон не решился на такой шаг, как раздачу оружия народным массам. 22 июня он отрекся от престола, после чего сдался англичанам, и был отправлен ими на далекий остров Святой Елены.

Так окончились сто дней вторичного правления Наполеона.

Временное правительство во главе с бывшим министром полиции Фуше — таким же беспринципным карьеристом, таким же прожженным предателем, как и Талейран, — без боя сдало столицу Франции вражеским войскам. 6 июля они вступили в Париж. Два дня спустя Людовик XVIII въехал в город, встреченный еще более холодно, чем в 1814 г. Палата представителей, принявшая резолюцию против реставрации Бурбонов, была разогнана батальоном парижской национальной гвардии. Палата пэров разошлась под давлением батальона прусской пехоты, занявшего сад и двор Люксембургского дворца, где заседали пэры. За день до того временное правительство признало Людовика XVIII. Это постановление было принято после того, как отряд прусских солдат вступил в сад Тюильрийского дворца, где заседали члены правительства. Таким образом, в 1815 г. вмешательство войск европейской коалиции во внутренние дела Франции носило еще более открытый характер, чем в 1814 г.

Вторая реставрация Бурбонов принесла французскому народу еще более тяжелые бедствия, чем первая. По мирному договору 20 ноября 1815 г. на Францию была наложена контрибуция в размере 700 млн. фр. Побежденная страна теряла ряд территорий и должна была в течение пяти лет содержать оккупационные войска.

Грабежам и насилию оккупантов над мирным населением не было предела. «Они забирают содержимое казначейств, захватывают управление соляного налога, табачный акциз, гербовый сбор, торгуют реквизированным углем, дровами, солью» [235] . Из занятых крепостей вывозились не только пушки и снаряды, но и все изделия из железа, стратегические карты и планы. Более 5 тыс. картин, статуй и других произведений искусства было изъято из Лувра и отправлено за границу. Убытки от вражеского нашествия превысили 1,6 млрд. фр.

Гнет оккупантов усугублялся разгулом белого террора. Банды роялистских погромщиков, предводительствуемые выходцами из аристократической молодежи, мучили и убивали людей, которые пользовались репутацией либералов или якобинцев. За два дня резни в Марселе было умерщвлено около 500 человек. В Ниме резали протестантов под фальшивым предлогом, будто только католики могут быть верными подданными короля. Общее число жертв составило тут 450 человек. В Авиньоне и в некоторых других городах убийства продолжались несколько месяцев. Тысячи крестьян, терроризированных насилием оккупантов, скрывались в лесах. В ряде мест жители, вооруженные чем попало, вступали в бой с солдатами оккупационных войск.

Общее число арестованных к августу 1815 г. достигло 70 тыс. Арестовывали по малейшему подозрению в республиканских настроениях, в симпатиях к Наполеону, за участие в революционных событиях конца XVIII в. Житель Нима Бонижоль провел в тюрьме целый год только за то, что во времена якобинской диктатуры являлся членом местного революционного комитета. Бросали в тюрьмы и людей «повинных» в том, что они приобрели в годы революции земли духовенства или земли эмигрантов [236] .

Среди арестованных, расстрелянных или приговоренных к многолетнему тюремному заключению было много офицеров и генералов, верно служивших своей родине. Маршал Брюн пал жертвой самосуда в Авиньоне, маршал Ней был расстрелян по приговору верховного суда, маршал Бертье покончил жизнь самоубийством. Военные суды и чрезвычайные трибуналы вынесли в общей сложности 10 тыс. обвинительных приговоров. Из армии были уволены многие выдающиеся военачальники (маршалы Даву, Массена, Сульт и др.), которых побаивались генералы коалиции [237] .

«Чистка» была проведена и в гражданской администрации. Общее число уволенных со службы чиновников достигло 100 тыс. «Чистка» коснулась и научных учреждений. Знаменитый художник Давид, выдающийся математик Монж и 19 других деятелей науки и деятелей искусства были исключены по политическим мотивам из Академии. Некоторые из них были изгнаны из Франции как бывшие «цареубийцы».

Среди изгнанных оказался и Фуше, которому припомнили его прошлое якобинского комиссара и члена Конвента. Во главе нового кабинета был поставлен герцог Ришелье, бывший эмигрант, пользовавшийся дружеским расположением Александра I.