Иприт – наиболее распространенный химический реагент, применявшийся как боевое отравляющее вещество во время Первой мировой войны. Для этих целей он производился в огромных количествах. И подавляющее большинство запасов отравляющих веществ всех государств, имевших химическое оружие, составлял именно иприт. Впервые он был применен германской армией в июле 1917 года против англо-французских войск около бельгийского города Ипр, откуда и получил свое название. Это очень дешевое и эффективное оружие массового поражения. Но в ходе Второй мировой войны немцы так и не рискнули его применить. После краха Третьего рейха союзники встали перед проблемой, что делать с химическим оружием гитлеровской армии – бомбами и снарядами с ипритом. На оккупированной территории Германии было обнаружено 296 103 тонны химического оружия. К тому моменту на вооружении химических войск вермахта были мины, снаряды и авиационные бомбы различных калибров, а также шашки ядовитого дыма, химические фугасы и даже ручные гранаты. Помимо этого вермахт был достаточно хорошо оснащен специальными машинами для осуществления быстрого заражения местности с помощью стойких отравляющих веществ. В немецких военных арсеналах были накоплены огромные запасы химических боеприпасов, которые были снаряжены ипритом, фосгеном, дифосгеном, адамитом и люизитом.

На Потсдамской мирной конференции стран антигитлеровской коалиции в 1945 году было принято решение об уничтожении этого химического оружия. В результате в Балтийское море, его заливы и проливы было сброшено 267,5 тысячи тонн бомб, снарядов, мин и контейнеров, в которых содержалось 50-55 тысяч тонн боевых отравляющих веществ четырнадцати видов.

Захваченное на территории Западной Германии хим-оружие английские и американские оккупационные войска затопили в четырех районах прибрежных акваторий Западной Европы: в Скагерраке недалеко от шведского порта Люсечиль, на норвежском глубоководье недалеко от Арендаля, между материком и датским островом Фюн и недалеко от Скагена, крайней северной точки Дании. Всего же в шести районах на морском дне было похоронено порядка 302 875 тонн различных отравляющих веществ, или приблизительно одна пятая от общего запаса отравляющих веществ. Помимо этого не менее 120 тысяч тонн различного химического оружия было затоплено в неустановленных местах на территории Атлантики и в западной части пролива Ла-Манш, еще, как минимум, 25 тысяч тонн химического оружия были вывезены в СССР.

Считалось, что корабли и ящики с бомбами и снарядами будут захоронены грунтом и, таким образом, обезврежены. Получилось, однако, иначе: за десятки лет химически агрессивная морская вода в результате коррозии разъела металлическую оболочку бомб и снарядов, и иприт стал просачиваться наружу. Сильные морские течения, омывающие берега Балтийского моря, включая Ботнический и Финский заливы, разнесли ядовитые вещества по всем районам Балтики. Что касается осадков, то они действительно захоронили утопленные суда, что отнюдь не помешало вымыванию иприта, но стало серьезной помехой для обезвреживания этого смертоносного груза.

По сей день никто точно не знает, где и сколько судов было затоплено. В 2003 году на научно-исследовательском судне Института океанологии имени П.П. Ширшова РАН «Профессор Штокман» были начаты систематические экспедиции в Балтийское море и район пролива Скагеррак на участки, где происходило затопление химического оружия. С помощью комплекса геофизических методов, и прежде всего высокоточной морской градиентной магнитной съемки, специалисты лаборатории Геомагнитных исследований океана, которую я тогда возглавлял, смогли обнаружить довольно много затонувших кораблей, в том числе судно длиной более 100 метров. Отбор проб воды и грунта в районе его затопления показал значительное присутствие следов иприта и люизита – отравляющего вещества кожно-нарывного действия, полученного в конце Первой мировой, но на ее полях не применявшегося.

В следующем, 2004 году в том же районе были обнаружены еще два судна. Съемки, сделанные камерой подводного аппарата, показали страшную картину: разрушенные борта судов, развороченные взрывами палубы, сорванные крышки люков, трюмы, забитые боеприпасами. При этом использовалась магнитная аппаратура, изготовленная в нашей лаборатории, потому что отечественной промышленностью она практически не выпускается.

В течение нескольких лет был проведен систематический мониторинг в районах массового захоронения химического оружия. Теоретически угроза экосистеме, конечно, существует, поскольку на дне могли войти в контакт с водой сильные яды, придуманные людьми. Известно, что большая часть отравляющих веществ являются нестойкими соединениями и разлагаются вследствие гидролиза, то есть химического взаимодействия с водой. Однако многие ученые считают, что такое вещество, как иприт, характеризуется слабым взаимодействием с водной средой и поэтому может быть опасным. Мнения разделились.

Доктор физико-математических наук профессор Вадим Тимофеевич Пака из базирующегося в Калининграде Атлантического отделения Института океанологии считает, что источники иприта опасны только в непосредственной близости от них, но далекого проникновения в водную среду они иметь не будут. В то же время еще в 60-е годы XX века британский генетик Шарлотта Ауэрбах (1899-1994) открыла специфические свойства боевых отравляющих веществ, в частности иприта, который на генетическом уровне может воздействовать на процессы, происходящие в человеческом организме. Даже крайне незначительная доза иприта (одна – две молекулы), попав в организм, может сбить его генетический код, вызвав мутации через три-четыре поколения!

На самом деле, опасность действительно существует. Ядовитые вещества после контакта с водой могут оказаться гораздо токсичнее, чем первичное отравляющее вещество. И целый ряд этих новых образующихся ядов в условиях высокого давления на морском дне, превышающего десять атмосфер, а также низкой придонной температуры, которая в жаркий период равна одному-двум градусам, разлагается не так быстро, остаются устойчивыми и могут эффективно действовать и на рыб, и на человека.

Помимо этого яды дальше уже становятся частью водной среды и биоты, в ней обитающей. Дело в том, что с самими осадками химическое оружие может перемещаться на большие расстояния. Существуют так называемые потоки наносов, когда вещество волочит течением по дну. Опасность распространения химического оружия в Балтийском море связана, прежде всего, с ними.

Необходимо обязательно взять образцы затопленного оружия, чтобы понять, в каком состоянии среднестатистический образец. Без этого невозможно спрогнозировать дальнейший ход событий. Мы до сих пор не знаем, какая часть первоначально затопленного химического оружия подверглась воздействию воды. Эта опасность грозит следующим: иприт, ушедший в воду, сорбируется микроорганизмами, в том числе и планктоном; рыба ест планктон, а человек ест рыбу.

Нередко для обнаружения химически опасных объектов на морском дне используется метод, который называется «гидролокация бокового обзора», мы получаем акустические картинки поверхности морского дна как акустические фотографии. На них отчетливо видно, что все дно буквально исчиркано донными орудиями лова: тралами, сетями, то есть рыбаки постоянно скоблят морское дно в этих районах. Это представляет самую большую угрозу, потому что даже в тех случаях, когда оружие самозахоронилось, то есть ушло в грунт, каким-нибудь тяжелым тралом или другим промысловым приспособлением его можно оттуда вытащить.