Всем нам хорошо известно из Библии, как рыбаки стали апостолами: увидев чудо, сотворенное Христом, они уверовали, а он добавлял: «Больше увидите!» С древнейших времен и до наших дней чудеса остаются «визитными карточками» просветленных, хотя ни один из них не придает им серьезного значения. Но, как ни прискорбно, большинство людей, находясь в «детском» кармическом возрасте, прельщаются чудесами, которые служат для вдохновения на начальном этапе, однако становятся препятствиями при дальнейшем продвижении по духовному пути. Тем не менее многие индийцы способны усматривать чудесное в простых событиях и даже изменении душевного состояния, вовсе не дожидаясь воскресения мертвых и хождения по воде, что позволяло Махарши воздерживаться от демонстрации способностей, которыми он безусловно обладал.

После смерти преданного Ганапати Муни убитая горем мать умоляла Махарши воскресить ее сына, но тот ответил: «Если он сейчас встанет на ноги, завтра же весь ашрам будет заполнен трупами!» Несмотря на отказ, несчастная женщина не потеряла веру. Однако люди нередко задавались другим вопросом: если Махарши был способен исцелять безнадежно больных, то почему же он сам умер от рака? На этот вопрос на полвека раньше ответил другой прославленный индийский святой – Рамакришна Парамахамса, которого постигла та же участь. Когда он был уже при смерти, то укорил одного посетителя, высказавшего пожелание, чтобы он применил йогические силы для самоисцеления: «Друг мой, вы говорили вполне разумно, а теперь я слышу речи невежи… Мое сознание всецело отдано Господу, как же я могу забрать его обратно и направить на это жалкое тело?» Точно так же и Махарши был далек от мысли заботиться о продлении жизни тела, которое давно уже выполнило свое предназначение, ибо обладатель тела достиг просветления еще в юности.

Любопытные посетители часто спрашивали Махарши о сиддхах (сверхъестественных силах), и он объяснял, что они появляются совершенно естественным образом после реализации Самости, ибо просветление само по себе обладает бесконечной силой. Рассказы преданных Махарши содержат немало свидетельств, что всевозможные чудеса в его присутствии были явлением повседневным.

Гоури Аммал, встретившая Махарши впервые еще в семнадцать лет, назвала свои воспоминания о его влиянии на события ее жизни «Всегда под рукой», ибо она обращалась к Махарши с полной верой по всякому банальному житейскому поводу. Пока она была замужем, все шло своим чередом, но в тридцать четыре года Гоури Аммал овдовела и с тех пор посещала ашрам каждый месяц.

Когда ее дочь заболела тифом, Гоури Аммал написала письмо Махарши, и внезапное выздоровление стало полной неожиданностью для врачей. Дочь оставалась бесплодна в течение шести лет после свадьбы, и мать уговорила ее петь мантры в присутствии Махарши, а после возвращения домой молодая женщина сразу забеременела. Беременность протекала тяжело, и врачи, опасаясь смерти младенца, советовали сделать операцию, но мать стала молиться Махарши, а также послала ему телеграмму, и роды прошли так легко, что врачи посчитали это настоящим чудом. Внук подрос, но в девять лет у него развилась экзема, он лежал в горячке, и медицина была бессильна. Бабушка снова послала телеграмму Махарши, и выздоровление наступило в считанные часы… Остается добавить, что за восемь лет до ухода Махарши в махасамадхи Гоури Аммал поселилась возле ашрама, и с тех пор чудеса в ее жизни стали происходить ежедневно.

После смерти горячо любимой жены Г. В. Суббарамайя, оставаясь наедине с Махарши, всегда пользовался случаем открыть свое сердце, а тот всегда терпеливо выслушивал его сетования и отвечал несколькими теплыми словами. Однажды преданный пришел совсем расстроенный и произнес: «Сегодня ночью она впервые не явилась мне во сне. Теперь я лишен даже этого утешения!» Махарши печально улыбнулся и спросил: «Неужели тебе приносили облегчение посещения призрака?», – и Суббарамайя вполне искренне ответил: «Было бы лицемерием скрывать свои истинные чувства!»

Махарши выслушал ответ молча. Поздним вечером Суббарамайя сидел напротив веранды дома, где находился Махарши, когда внезапно группа брахманов направилась ко входу, и до него донеслось: «Посмотрите! Это не обычная женщина… Она вся золотая!» Протиснувшись поближе, Суббарамайя заглянул поверх голов и застыл на месте от изумления: прямо перед ним на полу сидела его дорогая жена, и никогда при жизни она не была так изумительно прекрасна! Поток блаженства затопил все его существо, и он потерял всякое чувство времени, а затем внезапно очнулся с осознанием того, что это был сон… Всего лишь сон! От этой мысли он мгновенно погрузился в такую скорбь, какой еще не испытывал никогда ранее. Вскоре он увидел Махарши со светильником в руках. Подойдя ближе, он спросил: «Как тебе понравилось сновидение? – А затем добавил: – Так о чем ты теперь горюешь? Ты хотел видеть сон, чтобы утешиться, а вместо этого страдаешь! Все иллюзии ведут к печали… Только подлинная Самость приносит настоящее счастье!»

Приведенный эпизод – лишь один пример того, что весь окружающий нас мир – не что иное, как иллюзия, или майя. В философии адвайты кроме всем хорошо знакомого термина майя, передающего изменчивость и непрочность окружающей нас реальности, существуют понятия турия и туриятита. Первое из них применяется для обозначения внешней позиции наблюдателя, созерцающего три состояния сознания: бодрствование, сон со сновидениями и глубокий сон без сновидений. Так вот, все эти состояния позволяют воспринимать не истинную реальность, а лишь ее подобие с той или иной степенью достоверности. Только состояние туриятита, при котором человек выходит за пределы всех переживаний ограниченного опыта, становится для него откровением бытия-сознания-блаженства, присущего Самости. Другими словами, просветление приносит окончательное пробуждение не только от сновидений, но и от бодрствования, которое по сути ничем не отличается от сна, и только кажется более «плотным», но раньше или позже с той же неизбежностью развеивается в пустоте. Здесь не остается даже «наблюдателя», полагающего какие-то иные состояния как объекты для созерцания, хотя бы и отрешенного.

Неудивительно, что у посетителей возникал следующий вопрос, а видит ли джняни сны. Махарши отвечал, что просветленный видит сны, просто он в то же самое время знает, что это всего лишь сновидение, точно так же, как в состоянии бодрствования он знает, что это тоже своего рода сновидение. «Вы можете называть их сон номер один и сон номер два», – предложил Махарши. Ведь джняни, пребывающий в четвертом состоянии – турия, превращается в свидетеля, наблюдающего за впечатлениями, которые остаются в сознании на уровне остальных трех состояний. Для тех, кто испытал обычные переживания бодрствования, сновидения и глубокого сна, а также познал, что реально существует только четвертое состояние турия, последнее превращается в туриятита – запредельное всякой относительности, а значит, и нумерации. Таким образом, для джняни нет никакого различия между состояниями разума, коль скоро у него не осталось самого разума, поэтому для него все вокруг одинаково нереально. Сравнение жизни со сном часто применяется в индийской философии, поэтому в приверженности к сравнению примеру учение Махарши можно считать вполне традиционным.