Если говорить о дорогих машинах, то в чем тут, собственно, проблема? Если священник построил храм, организовал воскресную школу, сделал и делает многое для людей, то почему он не может ездить на иномарке? Церковь не проповедует нищету как обязательное условие для спасения. Кроме того, во множестве случаев иномарка – это оправданный выбор.

Еще недавно в Ставропольскую епархию, например, входило шесть регионов страны, в том числе Чечня и Ингушетия. Для того чтобы передвигаться по этой территории, особенно в 90-е годы, когда все дороги были распаханы гусеницами танков, хороший джип был категорически необходим, не являлся роскошью. Там, где в тебя могут в любой момент выстрелить или попытаться взять в заложники, хорошая машина – гарантия безопасности.

Или другой пример. У моего знакомого священника есть очень состоятельный спонсор, который подарил батюшке дорогую «Ауди». В это время батюшка заканчивал строительство храма, но не хватало средств на колокольню. Он продал подаренную машину – колокольня была возведена. Через некоторое время об этом узнал спонсор и снова подарил настоятелю дорогую иномарку, при этом сказав: «Батюшка, если вам нужны деньги на колокольню, возьмите их у меня. Я дарю вам машину в знак уважения, а не в качестве неприкосновенного запаса, который можно продать в трудные годы»… Что оставалось делать священнику? Написать краской на двери машины телефон спонсора, чтобы все злопыхатели смогли позвонить и проверить?

Конечно, встречаются и перегибы. Покойный Патриарх Алексий II [7] не раз делал выговоры священникам, у которых храм находился в запущенном состоянии, зато было несколько иномарок… Но говорить о том, что подобное носит массовый характер в Церкви, – нельзя.

Зарплаты у священников, как правило, очень разные. На величину «оклада» влияет сразу несколько пунктов. Во-первых – епархия. Понятно, что зарплата батюшки из Санкт-Санкт-Петербургабудет на порядок выше, чем у батюшки в Майкопе. Во-вторых, играет роль и статус священника, то есть то, настоятель ли он или второй, третий (иногда и двадцатый) клирик на приходе. Настоятель получает ту зарплату, которую сам себе назначит. Штатному священнику приходится довольствоваться тем, что ему дадут. В-третьих, важен вопрос треб. В каких-то приходах фиксированная оплата (что само по себе неправильно – имею в виду слово «фиксированная») или пожертвование идет через свечную лавку, деньги уходят в общую храмовую кассу. В других приходах требные пожертвования остаются священнику.

Если говорить обо мне, то я – ни в коем случае не жалуясь – скажу, что получал больше, работая журналистом. А став священником, получил один ценный совет от собрата, касающийся совершения треб. Те деньги, которые мы получаем за освящение квартир, как правило, неоправданно большие. Поэтому любое пожертвование я воспринимаю как обязанность молиться за людей пожертвовавших, поминать их на литургии.

В последнее время у меня появилось такое правило: совершая таинство Крещения, освящая что-либо, я обязательно говорю проповедь и предлагаю людям вместе выпить чаю в свободное время. Особенно хорошо подобное предложение встречают после крещения детей: родители приглашают меня в гости, задают вопросы, и таким образом удается провести хороший миссионерский вечер.

Самые «тяжелые деньги» – деньги за отпевания. Порой их не хочется брать, ведь ты не можешь прийти, помахать кадилом, вычитать положенные молитвы и уйти – ты должен что-то сказать матери, жене, мужу, родственникам усопшего, стоящим у гроба. Часто сделать это бывает очень сложно, потому что не хочется говорить банальностей или произносить сложные предложения с цитатами из святых отцов. В минуты расставания с дорогим человеком скорбящим людям необходимо что-то, произнесенное от чистого сердца, необходимо искреннее соучастие. Я никогда не считал, что слезы священника во время богослужения являются слабостью. Скорее наоборот – если мы способны так глубоко почувствовать горе незнакомых нам людей, то наше сердце еще живо, мы не превратились еще в требоисполнителей…

Отпевание, наверное, самая полезная треба для души священника. Видение смерти разных людей, разного пола и возраста, не может не дать пищу для размышлений, напоминания о том, что когда-нибудь на месте умершего буду и я, и моя супруга, и мои родители. С чем придем мы к Богу, что предоставим ему на суд?

Однажды во время отпевания мужчины к нему, простите за грубую подробность, смердящему трупу, подошла супруга, поцеловала его в губы и произнесла простые и правильные слова: «Спи спокойно, мой любимый, мы скоро снова увидимся с тобой и будем вместе». Дай Бог такой веры каждому батюшке!

Жизнь священника всегда полна впечатлениями, эмоциями, переживаниями. Бывают дни, когда утром тебе приходится сталкиваться с человеческим счастьем, а ближе к вечеру – наоборот, с горем.

Вот ты венчаешь красивую пару. Влюбленные молятся о своем счастье. Ты смотришь на жениха и невесту, радуешься вместе с ними. Ты говоришь им теплые слова, желаешь взаимной мудрости и помощи Божией. Они еще не знают, что семейная жизнь – это не только улыбки, поцелуи и юбилеи. Еще не вполне догадываются о том, что слово «брак» происходит не от слова «брать», как полагают некоторые псевдофилологи. Брак – это значит отдавать: отдавать свои чувства, свою жизнь, самого себя – другому, ради него.

Потом ты идешь на соборование больного или умирающего человека. Здесь радости уже меньше. Почти нет. Но есть надежда на Бога. Соборуя, ты объясняешь смысл таинства, сопереживаешь больному, стремишься утешить. Иногда беседа с человеком после соборования затягивается на час или два: хворающие люди, заточенные в четыре стены, всегда чувствуют недостаток внимания и общения. Особенно пенсионеры – когда они были молоды и красивы, то нужны были друзьям и родственникам. Сейчас – так происходит не всегда, но очень часто – от них ждут только одного: скорой смерти, чтобы можно было спокойно продать оставшиеся квартиру, дом, дачу. Ну и чтобы кончилась череда врачей, капельниц, страданий… Разговорился с пожилой женщиной, которая в советское время умудрялась работать на четырех работах, дабы обеспечить достойную жизнь единственной дочери. Девочка выросла, получила хорошее платное образование. И вот однажды мама предложила дочке сходить вместе в кино. Плача, эта женщина рассказывала мне, с каким презрением единственная отрада окинула взглядом одежду матери и сквозь зубы процедила: «С тобой? В таком виде? Никогда…».