На Балхаше живет несколько видов комариков-звонцов. Не знаю, всем ли видам свойственна одна их странная особенность поведения, но у самого многочисленного и распространенного комарика-звонца она проявляется отчетливо: сидящие на кустике звонцы мгновенно поднимаются в воздух с тревогой, когда идешь мимо их укрытия. Но что интересно: если идти прямо на куст или назад от него, они сидят спокойно. И еще, если их часто без перерыва беспокоить на укрытии, то они привыкают и все реже поднимают тревогу. Но, оставленные в покое, они вскоре забывают свою тренировку. Комарикам не посчастливилось: беспокойным оказалось их укрытие. Налетела стайка ласточек-береговушек и закрутилась вокруг куста дружным и согласным хороводом, все в одну сторону, против часовой стрелки. Не зная, в чем дело, подумаешь, что птицы затеяли веселую игру. Комарики же не могут усидеть на месте, если кто-либо движется возле их укрытия. Взлетят, пожужжат и обратно спрячутся. Этой слабостью и пользуются ласточки: сгоняют комариков с их убежища и кормятся ими.

Хорошо поохотились ласточки, насытились и улетели. Но через полчаса снова появились и опять устроили хоровод. В общем, охота на комариков велась как бы с учетом поведения этих глупеньких насекомых.

Только что упомянутая мною черта поведения ласточек перед непогодой для Средней Азии себя не всегда оправдывает: мошки, оказывается, могут прятаться в траву не только от дождя, но и при солнечной погоде от сильного ветра.

Вот уже второй день я не вижу ласточек в небе. Они все кружатся над самой землей, прижимаются к ней, едва не задевая за растения, а на небе — ни облачка, и ясное солнце освещает зеленую весеннюю пустыню. Третий день дует свирепый ветер, и мы страдаем от него. Он раскачивает во все стороны роскошные ферулы, пригибает к земле серебристые метелки ковылей, а палатка наша беспрестанно вздрагивает, то вздувается пузырем, то сжимается и хлопает по голове. Ветер холодный, нудный, скорее бы кончился. И, хотя середина мая, пустыня замерла. Замолкли жаворонки, будто их здесь никогда и не было. Иногда какая-нибудь пичужка поднимется в воздух, но ее ветер метнет и бросит к земле. Нелетная для птиц погода.

Все насекомые спрятались под кустами, забились в щелки, скрылись: при таком ветре вмиг унесет невесть куда. Ласточкам же хуже всех. Они голодают и тратят силы в безуспешных поисках пищи.

Вчера ветер угомонился к концу дня, и, хотя солнце стало заходить, на траву выползли насекомые, радостно защебетали птицы. Сегодня солнце садится за горы, а ветер не стихает ни на минуту. И всю ночь напролет палатка дрожит и хлещет по спальному мешку. И утром тоже мечутся от ветра травы. Нет терпения ждать хорошей погоды, мы покидаем цветущую пустыню и едем дальше. Быть может, через сотню километров найдем тишину и покой…

По пустыне бродит отара овец. Им ветер не помеха. Но овцы не одни. Возле них стаями носятся деревенские ласточки, кружатся, не отстают ни на шаг, все слетелись к овцам.

— Баран мошку гонит! Еще у барана своя мошка есть, — поясняет мне чабан. — Баран сейчас кормит ласточку.

Стайка ласточек опускается на автомобильную дорогу. Черный асфальт теплее, чем светлая земля пустыни, на асфальте чисто, хорошо видно вокруг, и врагу не подобраться незамеченным. Лучше на асфальте в такую погоду, чем на телеграфных проводах. Трудное время переживают ласточки, и мне жаль беспокоить бедных птиц. Сбавляю газ и объезжаю их стороной…

Путешествуя по северному берегу Балхаша, мы остановились у небольшого обрыва из ярко-красных глин. Здесь поселились ласточки-береговушки, устроив в обрыве свои гнезда. Они все время летали вблизи обрыва. Но вот неожиданно что-то случилось: ласточки, будто чем-то обеспокоенные, защебетали, собрались стайкой и помчались в одну сторону. Я с интересом наблюдал за ними. Вдруг показалась стайка розовых скворцов, покружилась над берегом и дружно села на заросли мелких кустарников. Тотчас же над розовыми скворцами закружились ласточки. Оказывается, розовые скворцы прилетели полакомиться комариками-звонцами, и те в панике поднялись в воздух. Так одновременно комариками покормились скворцы на земле и ласточки — в воздухе. Но откуда у них появился такой навык поведения? Видимо, не раз возникало подобное содружество.

В пустыне Сарыесик-Атырау я познакомился с одной забавной особенностью поведения ласточек. Мы остановились на склоне пологого оврага перед обширной солончаковой впадиной, вблизи тугая. Место здесь было хорошее: цвели красные маки, желтые пустынные ромашки, ласково грело солнце, по небу плыли белые облака. Пустыня бывает такой приветливой только ранней весной.

Быстро разбили бивак, поставили две палатки. На легковую машину набросили большой тент, чтобы она не нагревалась, и раскрыли двери. Вскоре все разошлись по делам.

В обед, когда собрались вместе, появились две городские ласточки. Они оживленно крутились возле машины, ловко лавировали между нами, весело щебетали. Вскоре ласточки совсем к нам привыкли и стали садиться на веревки, которыми растягивались палатки, и даже залетали в машину. Я был очень рад доверию ласточек!

Когда мы уселись обедать, неожиданно из машины раздался громкий писк птенчиков. «Что за чудо!» — подумал я и поспешно заглянул в кузов.

Писку птенчиков, оказывается, бесподобно подражала одна ласточка, угнездившаяся на экспедиционных вещах у самого потолка машины. Звук был таким естественным! Кто бы мог подумать, что взрослые ласточки могут подражать сразу целому хору желторотых птенцов. И что бы это могло означать? Неужели так подавался специальный сигнал, предложение строить гнездо, выводить потомство!

Ласточки всерьез заинтересовались машиной. В пустыне пищи — мелких насекомых — сейчас было особенно много. Но где на сплошной равнине найти место для постройки гнезда! И писк все чаще и настойчивей раздавался из машины.

Вскоре появилась третья ласточка. Потом четвертая. Две ласточки с гневными криками стали гоняться за двумя другими. Из-за места в машине между птицами начались раздоры.

На следующий день, когда мы отправились в путь, ласточки долго провожали нашу машину, недоумевая и негодуя.