– Аве Мари-и-ия! Аве Мари-и-ия!

Текст песни почему-то забылся, а вот первые два слова «Аве Мария» пелись с таким незабываемым душевным подъемом, что странник вновь и вновь их пел с восторгом и радостью. Стены безнадеги растаяли, неожиданно тело обрело силу, а ум взялся рассуждать уже совершенно в другом направлении. Когда ощущение наезда из Тонкого мира отошло на задний план, перед странником возник портрет человека, с которым шла длительная и непримиримая борьба. Она шла помимо воли на бессознательном уровне с двух сторон. Его «доброжелатель» явно винил странника во всех мыслимых и немыслимых своих бедах, вешая на него чужих собак. На неосознаваемом плане странник, вероятно, делал тоже нечто подобное, ибо своих претензий не отменял.

– Опять Иван Иванович за свое, и сколько можно-то? – возмутился он по привычке.

Да еще и паству свою в астральную войну нет-нет да и подключит.

«Пора бы и отпустить астральные щупальца. Вероятно, не может человек со своими «тараканами» справиться, да и процесс этот обоюдный. Возьмусь я лучше за себя», – решил странник.

Он заглянул в астрал и пришел в ужас. К его энергосистемам был подключен мощнейший пылесос, который, гудя от натуги, качал его жизненные соки на сторону обидчика.

– Так вот как! – обрадовался странник. – А я тебя просто люблю! – накрыл он того иссихасткой формулой Просветления.

Шланг пылесоса дернулся, как будто в него попало что-то живое.

– Есть! – ликовал странник. – Подбил! УМ-МИРОТВОРЕНИЕ настало.

Его охватил азарт исследователя и одновременно желание исцелиться. Странник построил воображением Ивана Ивановича вместе с его паствой в колонну, вручил всем гонителям флажки с надписью: «Даешь свободу нанайским мальчикам и нильским крокодилам!» – и отправил на площадь Независимости, чтобы не зависали на всех. Переориентировав атаку на благородные цели, он решил закрыть конфликт на Тонком плане. Окружив двойного Ивана аурой любви, он стал, раскачиваясь на месте, петь мантру:

– Я тебя люблю! Я тебя люблю! Я тебя люблю!

Постепенно мантра завибрировала и набрала такую чудовищную силу, что странник забыл о двойном ударе обиды Ивана Ивановича. Ему было уже просто недосуг заниматься подобными глупостями. «Я тебя люблю!» относилось уже ко всему внутреннему и внешнему миру. Где кто был, стало непонятно. То ли это Иван Иванович делился своей космической любовью со странником, то ли странник обнимал ею весь мир, то ли мир обнимал всех вместе. Уши заложило ватой, а в голове гудело:

– Люблю-ю-ю! Люблю тебя, себя, всех!!! Люблю!!!

Странник вошел в раж и пел мантры поочередно на каждой открывающейся чакре, пока те не слились в своем излучении в один громадный золотой кокон. Через час странник очнулся в замечательном настроении. По телу прокатывались волны бодрости, а клетки вибрировали восторгом. Наезды рассеялись, и в астрале стояла блаженнейшая тишина. Выйдя на улицу, странник нос к носу столкнулся с Иваном Ивановичем. Того принесла нелегкая доля, хотя на «толстом» плане они не виделись лет пять.

– Вот это подарок! – обрадовался странник, бросившись обниматься с закадычным другом.

Друга понесло явно не в ту сторону, он вырвался из объятий и галопом понесся обратно.

– Куда же ты?! Я тебя люблю! – кричал странник, но тот, как от чумы, быстро уносил ноги.

Странник долго гнался за двойным Иваном. Пока не нагнал несчастного. Тот и сам уже не знал, от чего убегает – то ли от странника, то ли от своих нерешенных проблем.

– Стой, брат! – радостно кричал странник. – Я тебе не враг! Ты и я – это одно! Давай сложим усилия.

Двойной Иван задумался – терять все равно было нечего, кроме своих цепей. Да и разве можно справиться с тем, кто тебя любит? Ему все еще мешала маска гуру, которая приклеилась к лицу и требовала соответствовать. Вот двойной Иван и соответствовал. Недаром же и масок гуру оказалось две, на каждого Ивана своя.

– Сдирай маски с лица, и начнем работать, – предложил странник.

– Как? – заинтересованно спросила из-под масок сущность «старца».

– Накачивай кисть руки энергией до белого свечения, цепляй энергетическую основу масок в Тонком мире и резким движением срывай с лица. Под масками-то и будет настоящее лицо.

Иван Иванович содрал маски и послушно уселся перед странником на песок. Его истинное лицо обрело состояние покоя. Странник давал инструкции.

– Я пою мантру «Я тебя люблю» до тех пор, пока хватает осознанного внимания, как только оно начнет «уезжать», ты станешь петь дальше. Как только устанешь или внимание начнет рассеиваться, петь буду я. И так по кругу.

Пилигримы приступили к практике. Они пели и пели. Прошло несколько часов. Вокруг путников плясали луна, солнце и звезды, а они шли по параллельным мирам и поочередно прыгали в Бездну. Субъективно время перестало существовать. Сон смыкал веки. Набежала толпа духов, которые явно не хотели лишаться своих сочных пастбищ. Духи мешали практиковать и пробовали всячески отвлекать и переключать внимание. Пилигримы держались. Их тела выгибали дугой чудовищные вихри энергий, ритм сбивался, но они шли и шли к цели. Спустилась ночь, а странники были зачарованы мантрой. Вот уж утро пришло, а песня силы лилась и лилась. Теперь она не просто лилась. Вокруг странников бушевал оркестр вселенской музыки. Тысячи солистов подхватывали на разные тона мелодию удивительной красоты и гармонии. Музыка Просветления несла странников по просторам блаженства Леты.