Шрифт:
— Самых сильных из эллинов сделай своими друзьями.
На третий:
— Кончится царство твое, когда мул будет Лидией править.
Все три ответа пришлись Крезу по сердцу. Он рассудил, что, перейдя через Галис, он разрушит великое индийское царство; что власти его ничто не грозит, ибо не бывает так, чтобы мул правил над людьми; и что надо только заручиться дружбой самых сильных из греческих государств.
Он спросил советников, какие государства у эллинов самые сильные? Ему ответили: Спарта и Афины.
И он отправил послов с предложением дружбы и союза в Спарту и Афины.
Что рассказали Крезу о войне спартанцев с тегейцами
Спарта и вправду была самым сильным государством Греции. Это было государство, устроенное, как военный лагерь. Свободные граждане знали здесь только одно искусство: войну. Все были равны друг другу, как солдаты в строю, слушались старших беспрекословно, как военачальников, и речи спартанцев были коротки, как военный приказ.
Войны Спарта вела непрерывно. Только что в двух долгих и кровопролитных войнах была завоевана соседняя область — Мессения. Теперь спартанцы были заняты войной с другой соседней областью — Аркадией.
В памяти дальних потомков Аркадия осталась безмятежным пастушеским раем, где среди ручейков и рощиц нежные пастухи и пастушки пасли овечек, играли на свирелях и любили друг друга. Такую Аркадию выдумали поэты. Настоящая Аркадия была на это ничуть не похожа. Это была холодная гористая и лесистая страна, где люди жили в шалашах, вместо хлеба ели желуди, и полудикие пастухи в овчинах с трудом отгоняли от своих стад диких волков и медведей. Само слово «Аркадия» значит «медвежий край». Городов здесь было мало; единственный крупный город назывался Тегея. Спартанцы пошли войной на Тегею.
Перед переходом, как обычно, спросили совета в Дельфах. Оракул сказал:
Слышу, железные цепи звенят на лодыжках у пленных.
Вижу, спартанские люди поля тегейские мерят.
Решили, что предсказание доброе, и двинулись в поход, захватив даже цепи, чтобы заковывать пленных. Но был бой, и спартанцы потерпели поражение. Оказалось, что мерить тегейские поля суждено было спартанцам не как победителям, а как пленникам с цепями на ногах. А цепи, предназначенные для тегейцев, тегейцы захватили с добычей и повесили в храме Афины: их показывали там еще много веков спустя.
Раздосадованные спартанцы спросили оракула, что же им сделать, чтобы победить. Оракул сказал: «Найдите кости героя Ореста, сына Агамемнона». Но где их искать? Оракул сказал:
Ветер на ветер летит, удар отвечает удару,
Злая беда лежит на беде: там — Орестовы кости.
Это звучало очень красиво; «но и после такого ответа спартанцы столь же мало понимали, где покоятся кости Ореста, как и раньше», — говорит Геродот. Вдруг один спартанец крикнул: «Я понял!» Он объяснил: «Однажды я был в Тегее, зашел в кузницу, разговорился с кузнецом; и кузнец мне сказал, что двор его заколдован, что там под землею лежит гроб, а в гробу — кости великана ростом в семьлоктей; он нашел их, когда копал колодец, и сам измерил. Видимо, это и есть Орест, а описание места говорит о кузнице: „ветер на ветер“ — это кузнечные меха, „удар на удар“ — это молот и наковальня, „беда на беде“ — это железо под молотом, потому что железо создано на горе роду человеческому».
Спартанцы обрадовались. Человека, истолковавшего оракула, для вида обвинили в преступлении и изгнали. Он отправился в Тегею и поступил в подручные к кузнецу. Когда он этого добился, то выкопал кости и бежал с ними в Спарту. После этого спартанцы снова пошли на Тегею, и на этот раз одержали победу.
Что рассказали Крезу об афинском тиране Писистрате
Если Спарта была занята войною с внешним врагом, то Афины были заняты в это время внутренними раздорами. Богатые здесь боролись против бедных, а бедные против богатых. Рыбаки и моряки побережья враждовали с земледельцами равнины, а крестьяне северных гор — и с теми и с другими. Еще жив был старый Солон, но его уже никто не слушал. Слушали молодых вождей — Мегакла, вождя прибрежных жителей, Ликурга, вождя равнинных жителей, и Писистрата, вождя горных жителей.
Самым умным и хитрым из трех оказался Писистрат.
Однажды Писистрат изранил сам себя мечом, изранил мулов, запряженных в его повозку, выехал в таком виде на площадь и стал жаловаться народу, что на него напали люди Мегакла и Ликурга и он с трудом от них ускользнул. Афиняне качали головами и жалели его. Писистрат попросил, чтобы ему позволили держать при себе телохранителей. Ему позволили. Правда, не копьеносцев — это было бы слишком похоже на царскую власть, а царей в Афинах давно уже не было, — а только дубиноносцев. Но Писистрату и этого было достаточно. Прошло немного времени, и со своими дубиноносцами он захватил афинский кремль — акрополь — и стал править Афинами единовластно.
Таких удальцов, захватывавших власть, было в Греции в эту пору немало. Их называли «тиранами». Теперь слово «тиран» значит «злой правитель», независимо оттого, законно или незаконно пришел этот правитель к власти. Тогда слово «тиран» значило «правитель, незаконно захвативший власть», даже если это был не злой, а добрый правитель. Писистрат был как раз добрым правителем. Он боялся вражды богачей и поэтому помогал беднякам. Народ его любил.
В этот первый раз Писистрат правил недолго. Мегакл и Ликург примирились друг с другом и изгнали его. Но и изгнание оказалось недолгим: Мегакл и Ликург опять поссорились, и Мегакл послал к изгнанному Писистрату тайного гонца с предложением вернуться и вместе низвергнуть Ликурга. Писистрат согласился.