— Как скажете. Но есть ли какие-то доказательства, которые вы утаиваете?

Радклиф покачал головой:

— Пока рано говорить, но в деле есть две чрезвычайные особенности — и только убийцы и мы сами, конечно, знаем о них. Первая касается определенного запаха, я уже говорил мистеру Фитцпатрику неделю назад. Вы вправе упомянуть об этом в своей передаче.

Кори кивнула:

— Но мы пока не знаем названия духов.

— Не знаем, — согласился Радклиф. — Знает Мак-Ивер. И второе — он делал кое-что такое, что ставит нас в тупик. Мак-Ивер отказался объяснить почему. — В это время кто-то окликнул инспектора, он поспешил закончить разговор: — Я свяжусь с вами, мисс Браун.

Аннализа и Кори с командой поехали на Шефферд-Маркет интервьюировать проституток. А оттуда — к Мак-Иверу, на Камбервелл, чтобы присоединиться к другой группе. Они сняли все, что могли, было полно фотографов и прессы, потом направились в офис переделывать программу.

Кори со вздохом облегчения восприняла активность Аннализы, потому что у нее из головы никак не шел разговор с Радклифом. Интересно, почему он не заикнулся о запахе перед камерой? И почему пообещал связаться с ней? Похоже, инспектор хочет ей что-то сообщить. Но что? И опять же относительно умственного развития Мак-Ивера. Если Радклиф собирался держать подобное в тайне, то почему он сообщил ей? Ведь она представляет ту самую прессу, от которой, по словам Радклифа, они ограждают Мак-Ивера.

В итоге Кори решила поговорить с Люком. Вряд ли тем самым она предаст Радклифа. Детектив сам сообщил Люку о запахе, даже назвал ему духи, правда, босс не открыл названия ни ей, ни Аннализе. Неожиданно секретарша позвала Кори к телефону.

К удивлению Кори, это оказался отец, он предложил ей встретиться сегодня вечером. Раньше девяти она никак не могла.

— Хорошо, я подожду, — сказал Филипп. — «Мэн ин зе Мун». Как?

— О’кей, — рассеянно ответила Кори. — Встретимся там.

Пока Кори разговаривала, в комнату заглянул Люк и тут же исчез. Ну что ж, он вернется, и она попытается с ним поговорить. Впрочем, можно подождать и до завтра. Поскольку речь шла о ее первой передаче, которую еще надо доделывать, Кори решила выкинуть из головы и комментарии Радклифа, и загадочную встречу с отцом, и вернуться в монтажную.

День был безумный. Новые графики составлялись каждые несколько минут, свежий материал втискивался в готовую программу, пришлось переигрывать интервью в соответствии с ситуацией. В четыре часа раздался оглушительный вопль радости — одна из секретарш отыскала Фелисити. Та подхватила машину на Сент-Джонс-Вуд и уже едет записывать новый текст за кадром. В шесть тридцать работа по озвучиванию и редактированию была закончена, оставалось только вступительное и заключительное слово Люка, потом переправить в передающий центр. В семь сорок пять из Юстона сообщили: «свободно». И едва Кори с Аннализой вздохнули свободно, как в студию ворвался Люк:

— Я смотрел программу у себя в офисе, вы проделали огромную работу, и вам явно покровительствуют небеса — передача идет в тот самый день, когда арестован убийца! Как насчет шампанского у меня в кабинете? Отметим?

Аннализа и Кори одновременно смутились и, посмотрев друг на друга, улыбнулись.

— А почему бы и нет? — воскликнула Аннализа. — Выпьем за Кори, потому что, во-первых, это ее идея, и, будь я благородным человеком, я бы уступила ей свое место режиссера. Но я этого не сделала. И не потому, что напрочь лишена великодушия, вы же понимаете, а потому, что мне это только сейчас пришло в голову.

Смеясь, Кори обняла ее.

— Без тебя у меня ничего бы не получилось, — возразила она.

— Вот поэтому я и приглашаю на ужин вас обеих, а также Фелисити, сразу же по окончании передачи.

— Не выйдет. Фелисити уже уехала на какую-то встречу. И у меня тоже свидание.

— Так отмени его! — воскликнула Аннализа.

— Не могу.

— Тогда приводи его с собой, — предложил Люк.

— Боюсь, не придет. Но вы пропустите несколько стаканчиков за меня.

— Слушай, а выпить на посошок? — настаивал Люк. — И потом, как же ты уйдешь, программа-то еще не кончилась.

— Ну ладно, — сдалась наконец Кори, ощутив вдруг, что и так пьяна от избытка чувств.

— Значит, ты точно не сможешь составить нам компанию? — спросил Люк, наливая шампанское в бокал Кори. Аннализа выскользнула в туалет, и они с Люком остались одни.

— Определенно, — ответила она. — Спасибо.

Он улыбнулся, но Кори с удивлением заметила его искреннее огорчение. Она хотела успокоить его прикосновением руки, но не стала. Аннализе это показалось бы слишком интимным, к тому же незачем обнадеживать Люка.

Она долго размышляла после того памятного вечера у Люка и наконец пришла к выводу, что, возможно, Люк действительно не знал об их родстве с Филиппом. Иначе он наверняка бы уже что-то сказал. Но он только раз заикнулся о той встрече, расстроившись оттого, что Аннализа так напилась при родителях.

— Она думает, у нас с Октавией связь, — объяснил он. — И ее нельзя осуждать, ведь ее мать ведет себя так буквально с каждым, кто подвернется ей под руку. Особенно, если он проявляет хоть какой-то интерес к Аннализе.