– Ты знаешь такого законника? – жадно спросил Эриш.

– Ты не задумывался, парень, почему я помог тебе тогда и теперь опять пытаюсь помочь? – вместо ответа, сказал полководец.

Если честно, Эриш не задумывался. В тот раз он был для такого еще слишком мал. А теперь он был слишком несчастен и напуган, чтобы еще и гадать, с чего великому воину вроде Шаскары понадобилось спускаться в эту преисподнюю ему на выручку. Эришу стало стыдно.

– Почему, господин? – спросил он смиренно.

– Потому что я твоему отцу жизнью обязан.

– Я не знаю своего отца…

– На самом деле знаешь. Просто не помнишь.

– Мне было четыре года, когда он отослал меня в чужеземный город, чтобы я был там заложником… рабом. Я и не пытаюсь его вспоминать!

– В прежние времена, когда еще был мир, так было заведено в отношениях между Городом и некоторыми соседями. – Шаскара передернул плечами. – Короли, платившие дань, присылали своих сыновей ко двору императора получать образование и постигать воинское искусство.

– Мы зовемся гостями, но на самом деле все мы заложники! – с горечью ответил Эриш.

– Верно. Вы заложники ради добрососедского поведения своих королей. Тем не менее твой отец взбунтовался, а ты по-прежнему жив. И другие тоже. Вы – последние. Все ваши отцы погибли, в большинстве своем от мечей воинов Города. И все-таки император не велел вас казнить. Вы шестеро никогда не шушукаетесь об этом по вечерам?

– А не об этом суд-то затеяли? – хмуро проговорил Эриш.

– Что за чушь! – рассердился Шаскара. – Ты же умница, так думай головой! Если бы император вознамерился тебя убить, ты бы мгновения лишнего не протянул. И причины для этого ему особые не нужны!

– Тогда почему?

– Я не знаю. – Полководец наклонился вперед и поставил локти на стол. – Бессмертный не откровенничает со мной. Я могу только предполагать, что он испытывает противоречивые чувства. С одной стороны, он видит в тебе возможную угрозу. С другой – тоскует о былых днях, когда весь мир платил ему дань и присылал своих сыновей учиться у него под рукой, когда его двор был мировым средоточием культуры и деловых связей… – Он покачал головой. – Я подобного уже не застал. Но вы, ребятня, – вы последнее живое напоминание о том, как все было, пока не воцарился мрак и Город не оказался в одиночестве против враждебного мира!

– Тогда, – сказал Эриш, – он должен поступать с нами достойно.

– У него, может, свои планы на вас шестерых, – заметил Шаскара.

– Сначала нас было восемь. Двоих собаки разорвали. Хорошенький план…

– Планы могут включать и вашу смерть. – Шаскара откинулся на спину стула и устало вздохнул.

– Спятил он, что ли… – прошептал Эриш.

– Не вздумай повторять это, парень, – предупредил Шаскара. – Даже друзьям!

Некоторое время они сидели молча. Шаскара велел принести еще воды и немного вина. Он предложил вина мальчику, но тот никогда раньше не пробовал его и отказался.

– Как вышло, что ты знал моего отца? – спросил он потом.

– Я вырос при дворе его отца.

– Так ты – мой земляк?

– Нет. – Полководец улыбнулся. – Мой отец был наемником. Он вел свой род из Города, но путешествовал по всему миру, сражаясь за тех, кто щедрее заплатит. В то время он был знаменит, хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь из ныне живущих помнит его имя: Адракиан. Потом однажды ему понадобилось безопасное место, чтобы поселить там свою жену и детей. Твой дедушка, тогдашний Лев Востока, предложил ему такое убежище в обмен на воинские услуги. Вот я и прожил десять лет во дворце Льва.

– А что случилось с Адракианом?

– Мало кто из наемников доживает до старости. – Полководец вздохнул. – Он сопровождал караван с шелком для спален дворца, и они угодили в засаду. Вроде бы ничего страшного, стычка с обычными разбойниками… но в тот раз Адракиану угодила в висок брошенная дубинка. Он умер полгода спустя, а до тех пор лежал разбитый параличом и пускал слюни.

– Скверный конец для солдата, – как подобало, проговорил Эриш. Снова повисла тишина, и он спросил: – А как вышло, что ты моему отцу жизнью обязан?

Каждый раз, когда его вели к Мэйсону, Фелл напоминал себе: не спрашивать об Эрише. Не показывать никаких чувств при упоминании этого имени. Он знал, что его прежняя жизнь была как-то связана с нынешним заточением. Но если не показывать интереса, они не смогут подобраться к нему с этой стороны…

Он кивнул Мэйсону, сел на стул, взял предложенный стакан вина и любезно осведомился:

– О чем станем сегодня беседовать?

Мэйсон уставился в потолок с таким видом, словно до этого момента на сей счет и не задумывался.