В тот вечер после ужина она захотела узнать, о чем они спорили.

– Хантли все время что-то бормочет о разрешении мессы в некоторых графствах, – неохотно сообщил лорд Джеймс.

– Я сказал, что это неправильно и несправедливо! – прорычал Хантли. – В стране еще остались католики; парламент не может заставить нас принять новую веру.

– Послушайте! – Мария повысила голос. – В будущем прошу вас не поднимать скандал и не устраивать ссору на виду у горожан. Подождите до тех пор, пока не окажетесь в четырех стенах.

– Вы сами устраиваете скандал! – выпалил Джеймс.

– Каким образом? – изумленно спросила она.

– В Шотландии не принято, чтобы женщины ездили в седле по-мужски и показывали свои ноги. Это неуместно и выглядит непристойно.

Мария облегченно рассмеялась. Что за ерунда! Но потом она задумалась о его словах и решила, что может невольно оскорбить кого-то своими поступками. Несмотря на поздний час (не будет ли это очередным нарушением приличий?), она послала за Джеймсом Мелвиллом, к которому собиралась обратиться с особой просьбой.

Когда придворный прибыл в ее комнату, она протянула ему руки, но он попятился и низко поклонился.

– Ах, Мелвилл! Мы слишком давно знакомы друг с другом, чтобы чего-то стесняться. Разве не так?

Джеймс Мелвилл, которому было примерно столько же лет, сколько лорду Джеймсу, приехал во Францию вместе с ней и учился там, а также служил при дворе в Германии и прошел военную службу в Шотландии. В результате он считался одним из наиболее образованных людей при шотландском дворе, и она полагала, что он может стать для нее полезным советником.

– Чего изволите, Ваше Величество? – спросил он.

– Ничего особенного, – сказала она. – Я не знакома с местными обычаями и, даже исходя из лучших побуждений, из-за своего невежества иногда могу оскорбить чьи-то чувства. К примеру, вы явно не хотели брать меня за руку. Нет, я не думаю, что вы посчитали себя оскорбленным, – поспешно добавила она. – Но другие поступки, на первый взгляд совершенно невинные, могут быть восприняты совсем по-другому.

Вельможа с любопытством смотрел на нее; его привлекательное лицо было открытым и приятным. В сущности, подумала она, если бы кто-то захотел описать его одним словом, то выбрал бы «приятный».

– Не понимаю. Вы не оскорбили меня.

– Мне кажется, нет, я даже уверена, что сегодня в Перте я сделала что-то неприличное. Лорд Джеймс сделал мне замечание… Мелвилл, я хочу, чтобы вы стали моим наставником и сообщали мне каждый раз, когда я буду нарушать местные правила приличия в своей речи, одежде или поведении. Лорд Джеймс сказал мне, что женщине не подобает ездить на лошади на мужской манер.

Мелвилл казался смущенным.

– Это выглядело немного… провокационно. Я имею в виду, для местных жителей. Мы с вами знаем, что Екатерина Медичи таким образом годами демонстрировала свои ноги.

– Именно это я и хотела сказать, Мелвилл. В каждой стране есть свои обычаи, и я хочу поступать правильно во всем, что делаю. Разумеется, речь идет о вопросах этикета, а не об убеждениях. Вы обещаете давать мне советы? – Ее тон был шутливым, но она говорила совершенно серьезно.

– Я… я постараюсь.

– И не будете смущаться? Помните, вы окажете мне большую услугу.

– Я… хорошо. Что ж, можно начать прямо сейчас. Здесь, в Шотландии, монарх не пожимает руки своим подданным, не опирается на них и почти не прикасается к ним. – Он немного помедлил. – Это может быть неправильно истолковано. Разумеется, мы с вами лучше знаем…

Из Перта их отряд совершил короткую поездку в Данди, тоже расположенный в заливе Тей, но ближе к устью реки, а оттуда переправился через Тей в регион Файфа между двумя заливами, который в старину являлся самостоятельным королевством.

На всем протяжении пути Марию изумляла чистая зелень Шотландии с пустыми безлесными просторами и десятками маленьких озер. Деревьям, срубленным здесь, требовалось много времени, чтобы вырасти снова. Все цвета были приглушенными и часто размытыми туманной дымкой, за исключением этой сочной зелени, проступавшей сквозь все остальное.

По этим просторам проходило мало людей, и лишь редкие фермеры распахивали землю вокруг серых валунов, разбросанных повсюду. Небо над головой казалось огромным, и погода менялась едва ли не каждую минуту. Облака на западе мчались по небу, проливались дождем и уходили меньше чем через час.

Здесь и там посреди каменистого пейзажа Мария видела квадратные башни. Они стояли уединенно, поднимаясь к небу, как толстые пальцы.

– Сторожевые башни, – объяснил Хантли. – Их строили только в целях обороны.