Шрифт:
– Не успели? Что-то помешало?
– Ну уж!.. А ведь без содержимого двух уворованных ящиков оставшееся в двух других монтировать нельзя. Это электроника. Так что считай, что уперли все.
– По логике так.
– "Золотой ячмень" арендует весь складской модуль?
– Нет, только левую его часть. Там есть такая выгородка для их грузов.
– И много у них там груза?
– Почти пусто. Груз по мере поступления с железной дороги за пять-шесть дней вывозится на стройплощадку.
– А что же в остальной части модуля?
– Склад импортной парфюмерии.
– Значит случайный вор прогадал: вместо двух-трех коробок с импортной парфюмерией прихватил в сущности бесполезное, некомплектное, электронное оборудование? А может, он специально шел за этим?
– На кой черт?! Ну, краску понятно, надеялся сбыть ее каким-нибудь дуракам под видом бытовой. А вот куски электроники зачем? Что от них проку? Это же не видеомагнитофон!
– Вот и я об этом подумал.
– Не пойму, куда вы клоните.
– Это не я клоню, Иван, это меня клонит одна мыслишка.
– Какая?
– Дай додумать до конца, дорогой мой опер, тогда и расколюсь, а сейчас я занят.
– Чем?
– Да вот сижу и разговариваю с тобой…
Зазвонил телефон:
Левин снял трубку:
– Слушаю… Да… Он у меня… Что стряслось?.. Боже! Этого еще не хватало! Понятно… Хорошо…
– Звонили из аптекоуправления. У них со склада похитили какие-то лекарства.
– Ночью или днем? – взволновался Михальченко.
– Еще неизвестно. Выясняют подробности, позвонят.
– Не дай бог ночью!
– А что это меняет? – Левин пожал плечами.
– Ночью там наши охраняют, а днем только один наш – на проходной, вместе с их человеком, да и то, лишь по будням до шести вечера. Бумаги и все, что вывозят, проверяет их вахтер. Но все равно неприятно.
– Подождем подробностей.
8
Сева Алтунин ездил на "девятке" тренера сборной Виктора Петровича Гущина по доверенности. Он работал помощником врача у Туровского и был еще как бы разгонным шофером. В общем – на подвахте. Веселый, общительный, исполнительный, он пришелся по нраву и Туровскому, и Гущину…
– Едем к Погосову в институт, Сева, – сказал Туровский, усаживаясь в машину…
Они припарковались на маленьком пятачке возле НИИ фармакологии.
– Может, я к своей зазнобе съезжу, пока вы тут? – спросил Сева.
– Конечно… Обязательно! С этим тянуть нельзя.
Постучавшись в дверь на втором этаже и услышав громкое "Прошу!", Туровский вошел. Погосов сидел за письменным столом, заваленным бумагами и книгами, что-то писал. Белый халат оттенял его большое смуглое лицо с темными умными глазами. Крупный череп Погосова был почти лыс, легкий венчик седых волос на висках и затылке, черная, в мелких кудряшках борода, закрывавшая поллица, делали его похожим на библейский персонаж.
– О, какой гость! – Погосов поднялся. – Давно не виделись! Жаль, угостить нечем, даже спирта нет – дефицит.
– Зато я могу угостить хорошим коньячком, Баграт Гургенович, – сказал Туровский, усаживаясь на стул. – Бутылочка "Ахтамара" сохранилась. Поедем? Я на колесах.
– Не выйдет, Олег Константинович. У меня через час семинар.
– Это вам на сезон, – Туровский протянул ему пропуск на бассейн. Форму надо блюсти, полнеете.
– Некогда следить за формой. Содержание бы сохранить. Но за пропуск спасибо. Может выберусь… Какие заботы привели?
– Все те же.
– Сейчас не могу, срочная хоздоговорная тема, сулит большие деньги институту.
– Когда же, Баграт Гургенович?
– А вам срочно?
– Да.
– У вас всегда срочно. Так нельзя, нервные клетки сгорают, доктор. Надо жить спокойней.
– Не получается… Так когда же? – спросил Туровский.
– Посмотрим по обстоятельствам. Постараюсь…
Они заканчивали разговор, когда вошла Ирина Костюкович.
– Знакомьтесь, Олег Константинович, – сказал Погосов. – Это Ирина Григорьевна Костюкович, еще один наш завлаб и мой антагонист. Ира, а это доктор Туровский.
– Погос, я же тебя учила, сперва представляют женщине мужчину, а ты всегда делаешь наоборот.
– Вы не родственница Марка Костюковича? – спросил Туровский.
– Родная сестра.
– Очень приятно. Мы с Марком учились вместе в институте, кончали в один год, правда, в разных группах. – Туровский внимательно посмотрел на нее и быстро отметил в уме: "Она говорит Погосову "ты", хотя на вид ей лет тридцать пять, а Погосову пятьдесят четыре".
– Я не вовремя? Ты занят, Погос? – спросила Ирина.