Хорошо выспавшийся, после применения собственной методики аутотренинга, Рим выглядел свежим и готовым к борьбе.

Владимир тоже спокоен, он всегда верил в успех работы безоговорочно!

В зале собрались лучшие представители двух, казалось бы, малосовместимых наук: строго-логичной математики и преимущественно собирательной психиатрии. Собрались именно затем, чтобы доказать их совместимость!

Ежиха сумела проникнуть в узкий круг научных работников. Здесь присутствовали все заинтересованные личности. Карина Львовна укатила в Москву, оставив кафедру на Алину. Зельма Яковлевна ещё не покинула страну и тоже была приглашена на защиту.

Сухую торжественность и некоторую помпезность заурядному, по сути, событию придавало присутствие иностранцев и корреспондентов СМИ. Председатель Учёного совета пригласил всех занять приготовленные места и объявил начало.

Васильчиков Егор Степанович представил ученика, а заодно и его соратника, ученика Карины Львовны. Он обратился к Председателю с просьбой разрешить обоим соискателям участвовать попеременно в докладе и прениях, ссылаясь на беспрецедентность случая. Председатель разрешил без голосования.

Все участники заранее ознакомились с представленной работой, за исключением иностранцев и корреспондентов, что не мешало последним знать тему больше всех учёных вместе взятых.

Рим Николаевич вкратце поведал суть работы, обозначив цели и задачи. Учитывая высокий научный уровень собравшихся, Рим немного оробел и пользовался исключительно профессиональной лексикой.

– Принцип интровертной психотерапии заключается в следующем: заболевание шизофрения – эндогенное, поэтому врач проникает внутрь умозаключений пациента и выводит больного в нормальное состояние. Методика такая: бредовые идеи, как известно, обладают своей логикой, врачу необходимо проникнуть вглубь бреда, отсюда и название – интровертная. По механизму она схожа с обычной психотерапией: больной включает врача в систематику своего бреда, чем и опасна обычная психотерапия при шизофрении. Отличие интровертной в том, что врач сознательно входит в бредовую интерпретацию мира больного и выводит его из состояния бреда. Курс реабилитации предполагает обратный процесс: вся бредовая симптоматика как бы прокручивается назад, осмысливается уже здоровым человеком в обратном порядке, что исключает повторения и свидетельствует о полном излечении! Нисколько не умаляя традиционных методик лечения шизофрении, всё-таки вынужден отметить абсолютную безвредность интровертной психотерапии, – Рим продемонстрировал существенную разницу биохимических показателей, дал анализ изменений в коре мозга пациентов, подвергавшихся воздействию нейролептиков. В заключение он сказал:

– Математическое обоснование метода интровертной психотерапии и моделирование сущности шизофрении, позволяют предположить существующее эндогенное заболевание особым внутренним и обратимым состоянием психики человека!

Любимову зааплодировали. Кто-то из журналистов эмоционально выкрикнул:

– Шизофрения излечима!

Рим поразился точности и краткости перевода его последней фразы на простой русский язык. Аплодисменты усилились.

Владимир вышел с обоснованием. Для начала он обратился к коллегам, испросил разрешения ввести их в курс дела популярным языком, а затем перейти к деталям математического моделирования. Ему разрешили. Иванов по полочкам разложил сущность шизофрении, как расщепления психических функций человека, показал – модель нормы и патологии. Затем он, как дважды два, доказал возможность возврата функции к исходному положению – если использовать интровертную психотерапию.

Владимир акцентировал внимание на принципиальной возможности полного излечения. Иванов, в отличие от коллеги по научному труду, с прямотой математика безапелляционно показал невозможность полного эффекта от традиционных методик лечения. Для наглядности он ввёл в существующую формулу показатель извне и нарушил всю систему моделирования. Ничего более убедительного и сказать нельзя!

Положения Иванова, безупречные в последовательности доказательства вызвали настоящий фурор! Речь принята на Ура! Особо восторгался Фриц, на поддержку которого Владимир даже не надеялся.

Всё просто замечательно!

Пришла пора оппонентов.

– Вы говорите, показали формулу, а вот где она?

– Она обширна, – ответил Владимир.

– А как вы себе представляете превращение психики в математику?

– Это возможно. Об этом говорили многие математики! Простой пример. В середине двадцатого века появилась популярная задачка с формулировкой, согласно которой, внезапная мысль порождается эмоциональным стимулом. Условие простое: три дамы едут в поезде, и все хохочут, почему? Потому что у них перепачканы лица. Одна внезапно перестаёт смеяться, а за ней и другие. Как это объяснить?

Итак, дамы А, В и С с перепачканными лицами сидят и смеются. Внезапно А соображает: почему В не понимает, что С смеётся над ней? – О Боже! Они смеются надо мной!

Формально: если я, А, не выгляжу смешной, то В должна рассуждать так: если я, В, не выгляжу смешной, то С не над чем смеяться. Так как В, так не рассуждает, то, следовательно, я, А, выгляжу смешной!

– К чему вы всё это?

– По индукции, – невозмутимо продолжил Владимир, взяв в руку мел, начал чертить на доске, – В(п+) ситуации А рассуждает: если я не выгляжу смешной, то В, С, образуют n-ситуацию и В должна перестать смеяться, но этого не происходит.

– Хорошо, Владимир Сергеевич, суть разложения эмоции на математические составляющие понятна, а вот всё-таки шизофрения как?

– Стекло и дерево! – подал голос Рим с разрешения Председателя.

– Понятия, указывающие на хрупкость эмоций при шизофрении. В то же время признаки мышления у больного совсем не страдают, поэтому рассуждения для шизофреника даже более актуальны, чем для здорового человека.

– А всё-таки, – сказал оппонент Любимова, – математик прекрасно всё доказал, его поняли коллеги, но как вот нам разобраться в нагромождении формул? Где, собственно, возможность обратимости состояния?