Строительное управление СС представило Шпееру всю документацию под названием "План: лагерь для военнопленных Аушвиц (проведение специальных мероприятий)". В документах перечислено, сколько нужно строительных материалов для четырех крематориев, для "дезинфекционных сооружений, рассчитанных на специальные мероприятия" (то есть для газовых камер) и для "моргов со сжигающими печами".

Что означали "специальные мероприятия", в берлинских министерствах было хорошо известно. 19 апреля 1943 года обергруппенфюрер СС Освальд Поль доложил Гиммлеру, что Шпеер "в курсе всех строительных планов в концлагерях вплоть до мельчайших деталей и все одобрил". В мае помощники Шпеера Фридрих Деш и Армии Задлер ознакомились с ходом нового строительства. В день, когда они приехали, прямо на глазах министерских чиновников около девятисот польских евреев были убиты в газовых камерах.

Выслушав доклад своих подчиненных, Шпеер распорядился выделить дополнительные строительные материалы. Гиммлер ответил благодарственным письмом, выразив надежду, что Шпеер убедился — в Германии "правосудие существует".

В том же 1943 году Шпеер сам побывал в концлагере Маутхаузен и выразил недовольство тем, что главное хозяйственно-экономическое управление СС слишком расточительно и тратит непозволительно много строительных материалов на лагерные постройки. Шпеер Попросил Гиммлера впредь сооружать в лагерях более "примитивные бараки".

Политика уничтожения целого народа нуждалась в пропагандистском обеспечении — вот евреев и изображали паразитами, предателями и недочеловеками. Немцев это устраивало, ведь они жили на деньги, которые забрали у других. Да еще получалось, что справедливо забрали! Такова была технология нацистской власти.

Два года эсэсовец Оскар Грёнинг служил в Аушвице. Только через много лет он захотел рассказать журналистам, чем занимался:

— Прибыл новый эшелон. Я дежурил. Евреев увели. Моя работа состояла в том, чтобы разобраться с их багажом. Вдруг я услышал детский крик. Среди вещей обнаружился ребенок. Мать оставила его, зная, что женщин с грудными детьми сразу отправляют в газовую камеру. Один из охранников схватил ребенка за ногу и бил головой о кабину грузовика, пока тот не затих.

В ту ночь он не мог уснуть и наутро подошел к начальнику. Тот согласился с Оскаром:

— Ты прав, товарищ. Дежурный охранник действовал не по инструкции. Он нарушил порядок.

Под мышкой у Оскара Грёнинга остались следы татуировки. В Аушвице татуировку делали всем — и охранникам, и узникам. Узникам наносили номер, охранникам — группу крови. Оскар Грёнинг сам никого не убивал. Он не травил людей газом "Циклон Б" и не жег мертвые тела. Он наблюдал за происходящим. Поначалу это было шоком. Потом он привык. Уничтожение превратилось в рутину. В хорошо организованный конвейер. Его задача состояла в том, чтобы считать деньги, которые отбирали у привезенных в лагерь евреев, и прятать их в сейф. Он был бухгалтером смерти.

Его отец состоял в "Стальном шлеме" и ненавидел демократов. Он играл в любительском театре. Дома был суров.

— Дисциплина, подчинение, уважение к власти, — вспоминал бывший бухгалтер из Аушвица домашнюю атмосферу.

Мальчиком он вступил в юношескую организацию "Стального шлема" и впервые надел форму:

— Это было потрясающее ощущение.

Рядом с отцовским домом стояла лавка москательщика-еврея. С его дочкой Анной Оскар Грёнинг играл на улице. Однажды перед москательной лавкой появился человек в форме штурмовика. Он держал в руках плакат "Немцы, не покупайте у евреев". После этого Анна и Оскар играли во дворе. На улице они вместе не появлялись.

— Для нас, — рассказывал Оскар Грёнинг, — евреи были погаными торгашами, которые наживались на простых христианах.

— И отец Анны тоже наживался? — спросили Грёнинга немецкие журналисты.

— Я не думал об этом в то время.

Он вспомнил песню своей юности, исполнявшуюся штурмовиками:

Спустя семьдесят лет он признался:

— Мы не понимали, что поем. Мы просто повторяли эти слова за другими.

В 1940 году Грёнинг вступил добровольцем в СС. В октябре 1942 года Оскара вызвали и сказали, что ему поручено особое задание, жизненно важное для родины, о котором он никому не имеет права говорить. Он приехал в Катовице на поезде, и ему показали, где он будет жить. В административном здании новые товарищи собрались ужинать. На столе появились сардины, ветчина, водка и ром. Новичок обратил внимание на то, что здесь очень много пьют.

Открылась дверь, и посыльный сообщил, что прибыл новый состав. Трое поднялись, застегнули мундиры и портупеи.

Грёнингу объяснили:

— Привезли евреев. Если им повезет, разместят в лагере.

— А если нет? — спросил новичок.

— Если нет, то сразу в расход.

Всех прибывших в лагерь евреев заставляли сдать имущество и деньги, которые они привезли с собой. Он должен был рассортировать и пересчитать деньги, а потом сдать в центральный аппарат главка в Берлине. Оскар Грёнинг верил в Гитлера. Он верил в то, что Германия призвана уничтожить мировое еврейство. Он верил в то, что Германия проиграла Первую мировую по вине евреев. И желал, чтобы Германия победила во Второй мировой.