В Хайнбурге Гайдн провел два года, постигая различные премудрости, но по-настоящему заманчивые горизонты открылись перед ним, когда в городе побывал проездом директор капеллы венского собора Св. Стефана. Услышав, как поет юный Гайдн, венский музыкант определил его в соборный хор мальчиков.

Увы, мальчишечьим сопрано уготована короткая жизнь. Подростком Гайдн, беспокоясь за свое будущее, всерьез подумывал сохранить голос, пополнив ряды кастратов, но отец каким-то образом узнал о его планах и срочно выехал в Вену, чтобы помешать сыну их осуществить. Когда у Гайдна сломался голос, директор хора немедленно его уволил. Шестнадцатилетний юноша оказался на улице с тремя рубашками, потрепанным пальто и обширными музыкальными познаниями.

По счастливой случайности Гайдн встретил отзывчивого знакомого, который не позволил ему спать на улице. Спустя некоторое время Гайдн «разбогател» настолько, что смог снять себе жилье в Вене — убогую комнатенку на шестом этаже без печки и даже без окна; но он сумел наскрести на пианино, а больше ему ничего и не надо было.

Играя в венских оркестрах, изредка исполнявших его собственные сочинения, Гайдн постепенно привлек внимание знатных меломанов, и в 1759 году он получил место капельмейстера при дворе графа Карла фон Морцина. Таким образом у молодого человека появилось достаточно средств, чтобы жениться. Он влюбился в Терезу Келлер, дочь постижёра, но родители постановили отдать Терезу в монахини. Однако Келлеры, наметанным глазом увидев в Гайдне добротного жениха, уговорили его жениться на сестре Терезы — Марии-Анне.

Если этот союз и внушал кому-либо трепетные надежды, очень скоро они были развеяны в прах. Мария-Анна, будучи старше мужа, обладала сварливым характером, но ее самый непростительный изъян — с точки зрения мужа — состоял в том, что она совершенно не интересовалась музыкой. «Ей все равно, за кем быть замужем — за сапожником или художником», — жаловался Гайдн. Детей у них не было, и спустя несколько лет семейная жизнь свелась к сценам ревности и взаимным оскорблениям. По слухам, фрау Гайдн использовала партитуры мужа в качестве бумаги для выпечки.

Несмотря на семейные трудности, дела у Гайдна шли отлично. В 1761 году его взяли помощником капельмейстера к князю Палу Анталу Эстерхази, богатому и влиятельному венгерскому дворянину, имперскому фельдмаршалу и, кстати, покровителю музыкантов. Гайдну предписывалось дирижировать вышколенными оркестром и хором Эстерхази и сочинять музыку как для ежедневного пользования, так и для особых случаев, а взамен композитору полагалось завидное жалованье, уютное жилье и щедрая дотация на приобретение одежды. Семейство Эстерхази было настолько довольно Гайдном, что с ним не захотели расставаться, когда князь Пал Эстерхази умер и титул перешел к его младшему брату Миклашу, который позднее назначил Гайдна главным капельмейстером.

Высокая должность не отменяла того факта, что Гайдн оставался на положении слуги — в его контракте содержалось недвусмысленное требование ежедневно являться к князю за распоряжениями. Гайдн потратил немало сил и времени, угождая самолюбивому князю и придворным; его письма пестрят льстивыми фразами («лобзаю край вашей мантии»!), без которых обращение слуги к знатному вельможе было немыслимо. Одной из самых сложных обязанностей Гайдна было посредничество между оркестрантами и двором; за доброту и щедрость по отношению к музыкантам его прозвали Папа Гайдн.

ДЕКОЛЬТЕ КОКЕТЛИВОЙ ГРАФИНИ ТАК ПОРАЗИЛО МОЛОДОГО И НЕЖЕНАТОГО ГАЙДНА, СИДЕВШЕГО ЗА КЛАВЕСИНОМ, ЧТО БЕДНЯГУ БРОСИЛО В ЖАР.

Каждую весну княжеский двор выезжал в загородное поместье Эстерхази, где оставался до поздней осени. Зимы в Вене были прискорбно короткими, и в итоге Гайдн провел тридцать лет в стороне от музыкальной жизни. В изоляции ему пришлось экспериментировать на свой страх и риск. Не обладая ни блестящей интуицией Моцарта, ни самозабвенным интересом Баха к теории музыки, Гайдн продвигался вперед не впечатляющими рывками, но медленно, шаг за шагом. Со временем он стал замечательным композитором и музыкальным реформатором. Он преобразил симфоническую форму, сделав ее такой, какой мы ее знаем сегодня. По сути, он создал струнный квартет, раз и навсегда определив его структуру, в рамках которой композиторы с тех пор и творят. Хотя многие сочинения Гайдна появлялись лишь с единственной целью потрафить вкусам патронов (он написал бессчетное количество трио с участием любимого струнного инструмента князя Миклаша — баритона, ныне вышедшего из употребления, — и немало комических опер для придворного театра в поместье Эстергази), однако Йозеф Гайдн создавал и другие произведения, те, что завоевали признание слушателей стройностью, изяществом и жизнеутверждающей интонацией.

Почти тридцатилетнее вынужденное затворничество закончилось в 1790 году со смертью князя Миклаша. Наследовал Миклашу его сын Антон, к музыке не расположенный. В результате Гайдн обрел свободу в профессиональной жизни. (В личной жизни он тоже чувствовал себя свободным от обязательств; с некоторых пор они с Марией-Анной жили раздельно, и Гайдн заводил романы на стороне, неизменно благопристойные.) Он проехал по Англии и Италии с триумфальными гастролями, дирижируя своими собственными сочинениями, и неоднократно выступал в Вене.

Князь Антон умер в 1795 году, его сменил Миклаш II, решивший возродить музыкальную славу дома Эстерхази. Поскольку этот Миклаш Эстерхази, в отличие от своих предшественников, не собирался жить в деревенской глуши, Гайдн вернулся на службу — скорее, из любезности, чем по причине искреннего рвения. В эти годы Гайдн работал над ораториями «Сотворение мира» и «Времена года», которые ныне считаются его лучшими работами: изобретательность композитора и красота произведений действительно бесспорны. С наступлением нового, девятнадцатого века Гайдна оставили и силы, и здоровье. Его последние годы были омрачены жестокостями войны между Австрией и наполеоновской Францией. 12 мая 1809 года французы начали мощную бомбардировку Вены, пушечные ядра падали в нескольких метрах от дома Гайдна. Столица Австрии скоро капитулировала, однако французы поставили у порога Гайдна почетный караул. Он умер 31 мая, сразу после полуночи.