– Одна из них моя мама, - с гордостью призналась Бриджит, но потом на ее личике в форме сердечка появилось выражение боли. – А отец умер.

Верика напряглась. Хотя она сохраняла нейтральное выражение лиц, ее сердце забилось чаще. Разговор о мертвом мужчине мог обернуться проблемой как для Верики, так и для ее ученицы.

Сабрина окинула Верику необычайно заинтересованным взглядом, словно читала мысли целительницы, несмотря на то, что та из последних сил контролировала выражение своего лица. Рости оборотнем с двумя ипостасями в донегальском клане было испытанием на выживание, и мотивом научиться прятать природу птицы вместе с настоящими мыслями и чувствами.

– Как он умер? – Мягко спросила Сабрина у девочки.

– Дикое животное во время охоты напало на него, - Бриджит повторила по памяти слова, словно заученные, но не была уверена в них.

Девочке нужно научиться лучше притворятся. Тем, кто повинен в смерти мужчины, ничего не стоит навредить ребенку. Верика единственная не винила Бриджит в недостатках. Отец девочки умер меньше года назад. Прошло недостаточно времени: подопечная целительницы похоронила своей горе настолько глубоко, насколько хватило ей сил.

Ради девочки и незаметно предупреждая Сабрину Верика произнесла:

– Так же, как и с моим отцом.

– Твой отец был лэрдом до прихода Барра?

– Нет, еще до этого. Раньше, чем Барр заменил лэрда, - Роланд, беспощадный и глупый мужчина. И коварный подобно зверю внутри него.

Верика всегда считала, что он был причастен к смерти отца, но не могла доказать этого. Даже если у нее получится, то ничем хорошим это не закончится. Роланд обладал огромной властью в криктской стае и донегальском клане, в котором они жили.

Прежде чем рассказывать о своих подозрениях, стоит подумать какими болезненными последствиями все обернется.

– Достаточно говорить о прошлом, - сказала она. – Доедай, Бриджит. Твоя мама заподозрит неладное, если на кухню вернется миска с нетронутой едой.

Еда была превосходной и Верика обратила внимание, что Сабрина ела жадно, как она вместе с Бриджит.

– Как долго Барр занимает пост лэрда? – спросила Сабрина, отставив в сторону чашку.

Целительница переложила ее к своей на стол у двери, напоминая себе быть осторожной, когда разговариваешь с этой девушкой. Было что-то в Сабрине, что вызывало доверие, но одновременно с этим и настораживало. Сильно.

– Меньше месяца.

– Он намного лучше нашего старого лэрда.

Верика слегка кивнула, упрекающее бросив хмурый взгляд на свою подопечную.

– Не отзывайся неуважительно о Роланде.

Девочка упрямо выпятила губы.

– Он был несправедливым лэрдом.

– Пусть так, но до сих пор он обладает властью в нашем клане. Если кто-то услышал, что ты произнесла, то это может плохо закончится для тебя и твоей матери.

– От этого маме хуже не станет, - надутые губы Бриджит сменились на гримасу боли, сжимая Верике сердце.

– Что ты имеешь в виду? – требовательно спросила та, чувствуя тошнотворное ощущение в животе. Она уже знала ответ, но как ей хотелось, чтобы это было не так. Ведь видела же, как Роланд смотрел на молодую вдову, когда девушка еще не потеряла своего мужа.

Краски сошли с лица Бриджит. Девочка сжала рот так, что губы сложились в две тонкие полоски, и покачала головой.

И дурное предчувствие Верики усилилось.

– Расскажи мне.

– Мама предупредила, чтобы я не рассказывала.

Тело Сабрины напряглось, лицо приобрело суровые черты. Такое выражение Верика видела только у воинов.

– Ваш бывший лэрд причинил вред твоей матери?

Глаза Бриджит наполнились слезами, но она стерла их рукой, сжатой в кулак, не позволяя им стечь по щекам.

– Мы с мамой сильные. Так она говорит.

– Вы сильные, - в воздухе витал отвратительный запах страха девочки. Верика дальше не стала расспрашивать.

– Это так. Не рассказывай, если не хочешь, - произнесла Сабрина, опередив другую девушку.

Бриджит кивнула, напряжение немного отпустило ее.

– Вы всегда говорите, что у стен есть уши, - сказала она Верике. – То же самое говорит и мама, но у них их нет. Это невозможно, - в словах было уверенности столько, сколько и в рассказе о смерти отца. Бриджит поглядела по сторонам, страх и бессильный гнев появились на ее лице. – Хотя иногда я думаю, что у них в действительности есть уши.