Дарлок сглотнул, заметно нервничая. Он понимал, что его дело было безнадежным.

«Кажется, ты привел с собой мало людей», - спокойно произнес Кендрик, улыбнувшись. – «Дюжина королевских стражников против сотни членов Серебра. Твое положение незавидно».

Побледнев, Дарлок прокашлялся.

«Милорд, мы все служим одному королевству. Я не желаю сражаться с Вами. Вы правы – мы не одержим победу в этой битве. Если Вы нам прикажете, мы уйдем отсюда и вернемся к Королю».

«Но Вы знаете, что Гарет просто отправит за Вами больше людей. Других людей. И Вы знаете, к чему это все приведет. Вы можете убить их всех, но действительно ли Вы хотите испачкать руки кровью своих товарищей? Вы правда хотите разжечь гражданскую войну? Ради Вас Ваши люди рискнут своими жизнями и будут убивать. Но разве это справедливо по отношению к ним?»

Кендрик смотрел на Дарлока, размышляя над его словами. В них был смысл. Он не хотел, что кто-либо из его людей пострадал только из-за него одного. Кендрик ощутил непреодолимое желание защитить каждого из них от какого бы то ни было кровопролития, независимо от того, чего это будет ему стоить. И каким бы ужасным ни был его брат Гарет, каким бы плохим правителем он ни был, Кендрик не хотел гражданской войны – по крайней мере, он не желал становиться ее причиной. Были и другие способы, а прямая конфронтация, насколько он знал, не всегда является самым эффективным из них.

Кендрик протянул руку и медленно опустил меч своего друга Атмэ. Он обернулся и встретился лицом к лицу с членами Серебра. Его переполняла благодарность по отношению к ним за то, что они встали на его защиту.

«Друзья мои», - объявил Кендрик. – «Я благодарен вам за защиту и уверяю вас, что это было не зря. Все вы хорошо знаете меня и знаете, что я не имею никакого отношения к смерти своего отца, нашего бывшего короля. И когда я найду его настоящего убийцу, которого я подозреваю, исходя из природы этих приказов, я отомщу ему первым. Меня обвинили ложно. Тем не менее, я не хочу стать причиной гражданской войны. Поэтому, пожалуйста, опустите свое оружие. Я позволю им мирно увести меня, поскольку члены Кольца никогда не должны бороться друг с другом. Если справедливость существует, правда восторжествует и я быстро к вам вернусь».

Члены Серебра медленно и неохотно сложили свое оружие, когда Кендрик повернулся к Дарлоку. Он вышел вперед и подошел к двери вместе с Дарлоком в окружении королевской стражи. Кендрик шел в центре – гордо, прямо. Дарлок не попытался заковать его в цепи – возможно, из уважения, может быть, от страха, а может быть, Дарлок знал, что тот был невиновен. Кендрик позволит отвести себя в новую тюрьму. Но он не сдастся так легко. Он сумеет очистить свое имя, выбраться из темницы и уничтожить убийцу своего отца. Даже если им окажется его собственный брат.

 Гвендолин и Годфри находились в недрах замка, глядя на трясущегося и скручивающего руки Штеффена. Это был странный тип – не только из-за своего уродства, скрученной спины и горба, но также потому, что, казалось, его переполняла нервная энергетика. Его глаза то и дело бегали, он заламывал руки, словно его мучило чувство вины. Он раскачивался на том месте, где стоял, переминаясь с ноги на ногу, мямля что-то себе под нос глубоким голосом. Гвен подумала, что все эти годы пребывания в недрах замках, все эти годы изоляции превратили его в странное создание.

Гвен с нетерпением ждала, когда он, наконец, заговорит и расскажет, что случилось с ее отцом. Но когда секунды превращались в минуты, со лба Штеффена стекал пот, а сам он начал раскачиваться еще сильнее, ничего не происходило. По-прежнему в воздухе висела мертвая тишина, которую нарушало только его бормотание.

Гвен и сама начала потеть здесь – из-за близко ревущего огня в котлах в этот летний день. Она хотела покончить с этим и покинуть это место, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Девушка тщательно рассматривала Штеффена, пытаясь разгадать выражение его лица и понять, о чем он думает. Он пообещал им что-то рассказать, но сейчас хранил молчание. Казалось, что горбун передумал. Было ясно, что он напуган – ему было что скрывать.

Наконец, Штеффен прокашлялся.

«Должен признать, что в ту ночь что-то упало в желоб», - начал он, глядя куда-то в пол, избегая встречаться с ними глазами. – «Но я не уверен в том, что это было. Предмет был металлический. Той ночью мы опорожнили горшок, и я услышал, как что-то упало в реку. Что-то другое. Поэтому», - сказал Штеффен, несколько раз прокашлявшись и всплеснув руками, - «как видите, что бы это ни было, его смыло приливом».

«Ты уверен?» - спросил Годфри.

Штеффен решительно кивнул.

Гвен и Годфри обменялись взглядами.

«Но ты, по крайней мере, взглянул на него?» - продолжал настаивать Годфри.

Штеффен покачал головой.

«Но ты упомянул о клинке. Откуда ты знаешь, что это был клинок, если ты не видел его?» - спросила Гвен. Она была уверена в том, что горбун лжет, но только не знала, почему.

Штеффен прокашлялся.

«Я сказал так, потому что предположил, что это был клинок», - ответил он. – «Предмет был небольшим и металлическим. Что еще это могло быть?»