А потом, после долгих часов пыток, я вдруг очутился в небе. Вскоре пришло ощущение свободного падения, которое лишь усилило мое счастье. Земля была далеко, и я раскинул руки и заорал от небывалого восторга. Я купался в воздушных потоках, ветер свистел в моих ушах и развевал волосы. Я всецело отдался этому полету и желал, чтобы он длился вечно. Но земля неумолимо приближалась, и тогда я захотел затормозить свое падение. Однако попытки создать крылатое тело ни к чему не привели, а формировать плетения мой мозг упрямо отказывался. И тогда я почувствовал главный страх драконов, который сумел преодолеть даже застилавшую мое сознание эйфорию. Не в силах ему сопротивляться, я дико закричал, а когда до удара о стремительно приближавшуюся каменистую почву оставались мгновения, в отчаянии закрыл лицо руками.

Боль была страшной. Вот теперь я прочувствовал ее целиком и полностью. Создалось такое впечатление, что столкновение с поверхностью длилось целую вечность. Я ощущал, как медленно ломаются и крошатся мои кости, как разрывается кожа, как превращаются в кровавую кашицу мои мышцы, но не мог даже закричать. А когда мое сознание забилось раненой птицей в искалеченном теле, моля лишь о том, чтобы эта невыносимая боль прекратилась, картинка снова сменилась, и я оказался в небе. Целый и невредимый.

И только тогда я понял, что Темнота заставляет меня страдать не просто так. Она пытается привести в чувство мое сознание, которое не реагирует ни на какие раздражители. И ей удалось найти к нему ключик – страх падения! Инстинктивный, не подавленный эйфорией и доставшийся мне от Лара, он помог мне начать связно мыслить, отодвинув ощущение счастья в сторону, в результате чего я смог почувствовать боль. Но я чувствовал, что наркотический дурман никуда не делся, он все еще сидел во мне и мешал нормально соображать, постепенно отвоевывая позиции. И поэтому я вновь отдался на волю гравитации, а когда появился страх, не стал сопротивляться, позволив ему целиком затопить сознание и снова вышвырнуть эйфорию прочь…

Лишь на четвертый раз я почувствовал, что в полной мере осознаю себя, и спокойно сказал:

– Достаточно.

В тот же миг я очутился рядом с Темнотой, которая спросила с немалой долей иронии:

– И как, понравился тебе рай?

– Понравился, – честно признался я. – Но спасибо тебе огромное, что сумела меня оттуда вытащить. Кстати, что там с моим телом?

– У тебя еще есть немного времени до начала жертвоприношения, – ответила подруга.

– Начала чего?

– Ты сам все увидишь. Но больше не мешкай и никогда не забывай о том, кем ты являешься.

Ну да, согласен, сглупил я не по-детски. Если бы мне пришло в голову сменить тело, то я смог бы выбраться с полянки без особых проблем. Однако мне слишком поздно удалось заметить неладное, когда разум уже отказывался работать в полную силу. Вот и расплата за вредную привычку – полагаться только на интуицию. Ведь она отключилась первой, даже не пискнув напоследок, а без шестого чувства я не сумел вовремя разглядеть опасность, находившуюся прямо перед моим носом… Вернее, непосредственно в нем, хи-хи… Так, шутки в сторону!

– Прости меня за то, что я устроил, – потупившись, повинился я, вспоминая свое появление у подруги.

М-да… Очень некрасиво вышло. Завалился такой слюнявый идиот без ума от счастья и первым делом стал лапать, стараясь поделиться безмерной любовью к окружающему миру. Тьфу! Урыганный и вумат пьяный алкаш куда более симпатичен, чем был я в тот момент. Какой позор! Какой стыд!

– Не переживай, Алекс, я не буду об этом вспоминать, – успокаивающе сказала подруга.

– А ты и мне заодно память подчистить не можешь? – поинтересовался я.

– Нет.

– И тут облом, – печально вздохнул я. – Ладно, придется мучиться.

Вот только я догадывался, что это чувство стыда, которое сейчас очень меня нервировало, сможет значительно уменьшить смерть виновницы происшедшего. Причем смерть медленная и мучительная. Вот с такими кровожадными мыслями я и вернулся в свое тело.

Навалившиеся на меня ощущения были малоприятными. Во-первых, мерзкий сладковатый привкус на языке никуда не делся и вызывал сильную тошноту. Во-вторых, голова была тяжелой и гудела, как наутро после грандиозной пьянки. В-третьих, все тело жутко болело, словно нога отсиженная, как говаривал известный юморист, а попытки пошевелиться ни к чему не приводили. С трудом открыв глаза, я обнаружил, что крепко привязан какими-то лианами к столбу. Причем не просто привязан, а замотан, словно куколка, до самой шеи и, судя по ощущениям, перед этим старательно раздет догола.

Головой вертеть было больно, поэтому я ограничился разглядыванием пейзажа перед глазами и увидел весьма живописную картинку – уютную зеленую долину, окруженную невысокими, покрытыми деревьями холмами, и огромный круг выжженной земли. Столб, к которому меня примотали, стоял на краю этого круга, поэтому я вполне мог оценить размеры последнего. Долина не была безлюдной. На небольшом расстоянии от круга, охватывая его кольцом, на траве сидели желтокожие аборигены. Многие сотни аборигенов, очень похожих на те глюки, которые наградили меня камешком в лоб.