– Ай, мамочка, мышь!
– завизжала эта егоза Леночка и стала поджимать под себя ноги.

– Что ты выдумываешь!
– сказала тётя Надя.
– Откуда тут мышь?

– А вот послушай! Послушай!

Тут Мишка изо всех сил стал кашлять и толкать чемодан ногой. Дружок на минуту успокоился, потом потихоньку заскулил. Все удивлённо переглянулись, а Мишка поскорей стал тереть по стеклу пальцем так, чтоб стекло визжало. Дядя Федя посмотрел на Мишку строго и сказал:

– Мальчик, перестань! Это на нервы действует. В это время сзади кто-то заиграл на гармошке, и Дружка не стало слышно. Мы обрадовались. Но гармошка скоро утихла.

– Давай будем песни петь!
– шепчет Мишка.

– Неудобно, - говорю я.

– Ну, давай громко стихи читать.

– Ну, давай. Начинай.

Из-под лавки раздался писк. Мишка закашлял и поскорее начал стихи:

Травка зеленеет, солнышко блестит,

Ласточка с весною в сени к нам летит.

В вагоне раздался смех. Кто-то сказал:

– На дворе скоро осень, а у нас тут весна начинается! Леночка стала хихикать и говорить:

– Какие мальчишки смешные! То скребутся, как мыши, то по стеклу пальцами скрипят, то стихи читают.

Но Мишка ни на кого не обращал внимания. Когда это стихотворение кончилось, он начал другое и отбивал такт ногами:

Как мой садик свеж и зелен!

Распустилась в нём сирень.

От черёмухи душистой

И от лип кудрявых тень.

– Ну, вот и лето пришло: сирень, видите ли, распустилась!
– шутили пассажиры.

А у Мишки без всякого предупреждения грянула зима:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Плетётся рысью как-нибудь...

А потом почему-то всё пошло шиворот-навыворот и после зимы наступила вдруг осень:

Скучная картина!

Тучи без конца.

Дождик так и льётся,

Лужи у крыльца.

Тут Дружок жалобно завыл в чемодане, и Мишка закричал что было силы:

Что ты рано в гости,

Осень, к нам пришла?

Ещё просит сердце

Света и тепла!

Старушка, которая дремала напротив, проснулась, закивала головой и говорит:

– Верно, деточка, верно! Рано осень к нам пришла. Ещё ребятишкам погулять хочется, погреться на солнышке, а тут осень! Ты, миленький, хорошо стишки говоришь, хорошо!

И она принялась гладить Мишку по голове. Мишка незаметно толкнул меня под лавкой ногой, чтоб я продолжал чтение, а у меня, как нарочно, все стихи выскочили из головы, только одна песня вертелась. Недолго раздумывая, я гаркнул что было силы на манер стихов:

Ах вы сени, мои сени!

Сени новые мои!

Сени новые, кленовые, решётчатые!

Дядя Федя поморщился:

– Вот наказание! Ещё один исполнитель нашёлся! А Леночка надула губки и говорит:

– Фи! Нашёл что читать! Какие-то сени! А я отбарабанил эту песню два раза подряд и принялся за другую:

Сижу за решёткой, в темнице сырой,

Вскормлённый в неволе орёл молодой...

– Вот бы тебя засадить куда-нибудь, чтоб ты не портил людям нервы!
– проворчал дядя Федя.

– Ты не волнуйся, - говорила ему тётя Надя.
– Ребята стишки повторяют, что тут такого!

Но дядя Федя всё-таки волновался и тёр рукой лоб, будто у него голова болела. Я замолчал, но тут Мишка пришёл на помощь и стал читать с выражением:

Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо, звёзды блещут...

– О!
– засмеялись в вагоне.
– На Украину попал! Куда-то ещё залетит?

На остановке вошли новые пассажиры:

– Ого, да тут стихи читают! Весело будет ехать. А Мишка уже путешествовал по Кавказу:

Кавказ подо мною, один в вышине

Стою над снегами у края стремнины...

Так он объехал чуть ли не весь свет и попал даже на Север. Там он охрип и снова стал толкать меня под лавкой ногой. Я никак не мог припомнить, какие ещё бывают стихи, и опять принялся за песню:

Всю-то я вселенную проехал.

Нигде я милой не нашёл...

Леночка засмеялась:

– А этот всё какие-то песни читает!

– А я виноват, что Мишка все стихи перечитал?
– сказал я и принялся за новую песню:

Голова ль ты моя удалая,

Долго ль буду тебя я носить?

– Нет, братец, - проворчал дядя Федя, - если будешь так донимать всех своими стихами, то не сносить тебе головы!

Он опять принялся тереть рукой лоб, потом взял из-под лавки чемодан и вышел на площадку.