– Подсказали б, о чем мне думать, а то как с бесчувственным бревном поступаете, – проворчал Серафим.

На шестом этаже Серафим звонил в квартиру матери несколько раз, потом набрал номер на мобильнике – молчание.

– Наверное, ушла, а трубку забыла.

– Куда могла уйти Тереза? – осведомился Вячеслав.

– На вещевой рынок, например, там у нас тоже точка…

– Телефоны продавцов есть? Звоните им.

Через минуту Серафим разговаривал с продавцом:

– Моя мать у вас?.. Если появится, пусть свяжется со мной. Нет ее там, и не приезжала, – доложил он, набирая еще один номер.

Тереза не приезжала и в магазин Серафима.

– У вас нет ключей от квартиры? – спросил Игорь.

– Есть! – хлопнул себя кулаком по лбу Серафим. Открывая дверь, он смущенно бормотал: – Я совсем рехнулся. А что это нам даст? Ее нет дома…

Но Тереза была дома. Она лежала на ковре возле дивана, раскинув руки в стороны. На ней были узкая юбка и тонкий свитер. Вячеслав предупредил, беря с тумбочки в прихожей телефон:

– Ни к чему не прикасаться.

Зря предупреждал. Серафим остолбенел в нелепой позе, подавшись корпусом к Терезе, словно собрался бежать к ней, но кто-то ему сказал: замри. Игорь ходил по коридору туда-сюда, то и дело взмахивая руками или пожимая плечами. А Вячеслав тем временем дозвонился до следователя:

– Здравствуйте, Анатолий Тимофеевич, это Вячеслав, не желаете ли взглянуть еще на один труп? Запишите адрес… Ждем, ждем… Не мельтеши, – вяло бросил он Игорю, опустился на пуфик и задержался глазами на Серафиме.

Тот оперся одной рукой о дверной проем, но туловище его так и осталось слегка наклоненным вперед, с висков катился пот. Признаться, Вячеслав отвык от трупов, дело это не из приятных, на душе гадостно. Он подошел к Серафиму, сжал его плечо в знак сочувствия, потом повернул и подтолкнул к кухне. Нечего глазеть на мать, ей ничем не поможешь. В шкафу нашел коньяк, налил в стакан, протянул несчастному сыну:

– Пей.

– Н-нет, не хочу. – Серафим расклеился, что в его положении неудивительно. Мелкая дрожь проходила волнами по всему телу, после чего он замирал на минуту, потом опять дрожал.

– Ну, как хочешь. – Вячеслав выпил несколько глотков.

Эксперт сказал, что Терезу задушили примерно между восемью и девятью часами вечера. Душили руками за горло – способ древний, как история человечества. Оперативники опрашивали соседей. Вячеслав с Анатолием Тимофеевичем курили на лестничной клетке и полушепотом разговаривали. Вдумчивые глаза следователя сегодня были более благожелательными, он навел справки о Вячеславе, который дал ему московские фамилии и телефоны. Сегодня он ему доверял, а это гарантия успеха, ведь в данных обстоятельствах союз взаимовыгоден. Сбрасывая пепел на пол, Анатолий Тимофеевич удрученно качал головой:

– Слабовато. Смерть матери Серафима все равно не вписывается. Впрочем, все может быть. Поезжайте. Ребят дать в подмогу?

– Справлюсь. А наручники дайте. И попросите эксперта внимательно исследовать труп…

– Он свое дело знает, – успокоил его Анатолий Тимофеевич. – Серафима оставьте, с ним предстоит долгий разговор. Заберете его после.

Вячеслав позвал Игоря, рванули в филармонию.

Дед на вахте строго сказал:

– Он на репетиции.

– Позовите, если не трудно, – попросил Вячеслав.

– Нельзя. Это же репетиция! – Он посмотрел на часы, висевшие на стене. – Скоро закончится, тогда и увидитесь. Осталось полчаса.

Собственно, полчаса – не день, Вячеслав курил, Игорь все никак не мог отойти от случившегося:

– Народ озверел. Знаешь, мне Кукушкину не жалко. Убить младенца, чтоб выкрасть другого, это… не поддается разуму. А Терезу жаль. Если это Алик, я ему в морду дам, ух, как я ему… Далиле с Милой будем говорить о Терезе?

– Придется, – вздохнул Вячеслав. – О Кукушкиной ни слова.

– Есть, – вяло промямлил Игорь и вдруг напрягся, процедив: – Идет. Ишь… Музыкант!

– Мне вахтер сообщил, что двое мужчин ждут меня во дворе, – улыбаясь, сказал Алик. – Я догадался, что это вы. Есть новости?

– Хоть отбавляй, – мрачно буркнул Игорь.

– Идем в машину, – махнул рукой Вячеслав. Расселись: Игорь за рулем, Вячеслав с Аликом на заднем сиденье. – Алик, скажи, где ты вчера был с шести до семи вечера?

Музыкант, кажется, не догадывался о коварном умысле:

– У меня все дни расписаны по часам. Значит, с трех до пяти я давал уроки в музучилище… потом… поел в кафе… пешком шел к филармонии… Без пятнадцати семь я уже разыгрывался. А что?

– Ну а с семи что делал? – поинтересовался Вячеслав.

– Была репетиция квартета. До девяти.

Вячеслав переглянулся с Игорем, у которого недоумения на лице было больше, чем понимания.

– Репетиция закончилась ровно в девять? – все же спросил Вячеслав.

– Она никогда не заканчивается минута в минуту, – ухмыляясь, сказал Алик. – Сразу видно, что к творчеству вы не имеете отношения. У нас ненормированный рабочий день. Минут семь десятого закончилась репетиция, мы еще побазарили с полчаса… А почему вы спрашиваете?