Цзян замолчал и обвел взглядом людей, сидевших в тяжелых деревянных креслах. Губы Чжана искривила его обычная ухмылка, а Лю Ян, самый молодой из собравшихся, просто сгорал от нетерпения. Один лишь Вин выглядел спокойно и безмятежно, словно цапля, выжидающая, когда рыба подплывет поближе. Цзян вздохнул. Если бы выбор сообщников не был продиктован планом, который разработал он сам, Цзян предпочел бы совсем иную компанию. Пресечь наиболее авантюрные деяния Индуса, владельца «Золотого слитка», было выгодно всем хозяевам курилен опиума в Лаймхаусе [30] , и Цзян легко мог бы выбрать более подходящих людей. Однако в сложившейся ситуации именно присутствующие здесь торговцы понадобились для успешной реализации идеи Цзяна.

— Да, наша профессия не пользуется уважением, — продолжал Цзян, — но те, с кем наши дороги не пересекаются, как правило, нас не трогают. Мы все, — подчеркнул он последнее слово, напоминая присутствующим об их общих интересах, о необходимости оставить на время разногласия и совместно решать задачу, стоящую перед ними, — в своем преуспеянии зависим от нашей относительной незаметности.

Удовлетворенный тем, что смог так изящно сформулировать проблему, Цзян позволил себе глоток чаю.

— Однако возможность и далее мирно продолжать нашу коммерческую деятельность подверглась угрозе из-за постыдного и скандального поведения Индуса. Его заносчивое пренебрежение к требованиям осторожности привлекло к «Золотому слитку» излишнее и нежелательное внимание. И это внимание — не раз и не два — направлялось на весь наш район, на Лаймхаус. Чжан, твоя курильня соседствует с заведением Индуса, и ты наверняка озабочен этим больше других.

Глаза Чжана вспыхнули, но он не произнес ни слова.

— Нынешняя позиция, в которой мы оказались по вине мистера Невилла Сент-Клера, — Цзян перешел к самой сути дела, — чрезвычайно уязвима, и с этим, думаю, согласится каждый из вас. То, что узнали мы, рано или поздно узнают и власти. Волна протеста обрушится на Индуса, но она же накроет и весь район. Во всем будут винить опиум, все наши заведения окажутся под тщательным надзором, и в конечном итоге именно мы заплатим за все. Беспокойство Чжана о том, что клиенты из высшего общества привлекают к нам излишнее внимание, окажется более чем оправданным, когда станет известно, что мистер Сент-Клер занимается своим мошенничеством у Индуса, прямо здесь — в Лаймхаусе.

— Но мистер Невилл Сент-Клер не курит опиум, — мягко возразил Вин, облизывая сироп с кончиков пальцев.

— И что? — огрызнулся Чжан. — Цзян прав. Невилл Сент-Клер под видом отвратительного Хью Буна побирается на наших улицах, где полиция прихватывала его уже не раз. Представьте себе шок, когда в нем опознают жителя Ли [31] , где его жизнь — просто образец респектабельности!

Цзян отметил пренебрежение, с которым Чжан произнес «респектабельность», но не подал виду.

— Именно об этом я и говорю. — Он покачал головой. — Мистер Невилл Сент-Клер лжет не только прекраснодушным джентльменам Сити, чья доброта заставляет их бросать деньги в его шляпу, но лжет также и собственной жене, своим детям, друзьям, соседям. Чаша рано или поздно должна переполниться. И тогда кто-то исполненный отвращения укажет пальцем на нас! По-английски это, кажется, называется «мазать одной кистью»?

Последняя фраза была жестом примирения с Вином, который кивнул, оценивая оказанную ему честь.

— Кроме того, — продолжал Цзян, — позволю себе напомнить вам, что это не первый проступок Индуса, из-за которого порядок в Лаймхаусе подвергается угрозе. Пора преподать ему урок.

— Я ничего, ничего не понимаю! — наконец-то последовал взрыв эмоций со стороны Лю Яна, который до сих пор сдерживался. Цзян знал вспыльчивость юноши — результат дисбаланса ци, — и на него произвело впечатление, что из уважения к старшим Лю терпел так долго. — Этот Индус — заноза в нашем боку с тех пор, как я приехал в Лондон!

Чжан фыркнул.

— Задолго, задолго до этого, Лю, — сказал Цзян.

— Я знаю! Так отчего все вы колеблетесь? Я могу послать человека, который устранит все наши проблемы еще до наступления ночи! После этого Индус нас уже никогда не потревожит.

Лю снова сел в кресло, положив ногу на ногу. В отличие от трех остальных, на которых были длинные шелковые рубахи, точь-в-точь такие же, какие они носили в Китае, Лю был одет в шерстяные брюки, пиджак и рубашку с галстуком. Цзян лениво подумал: как чувствует себя тело в такой одежде? Возможно, ему тоже стоит попробовать…