Иоганн Иерусалимский, монах – бенедиктинец. Сведения о жизни Иоганна очень скудны. Известно только, что он родился примерно в 1040-х годах в немецком городе Везеле. Иоганн немало странствовал по Европе. С 1100 года жил в Иерусалиме и, возможно, был членом ордена Тамплиеров. В 1307 году в Париже реестр Иоанна Иерусалимского был конфискован вместе со всей собственностью ордена, чтобы служить уликой предполагаемого «пакта дьявола» с Рыцарями Храма. На протяжении нескольких веков считался запрещенным текстом. Источник: Монако'ди Бавиера. «Иоганн Иерусалимский: Книга Пророчеств – видения будущего великого пророка 3-го столетия», 1995 г.

1. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, все золото окажется в крови. Рассматривающий небо – деньги там увидит, а кто в собор взойдет – тот встретит там торговцев. В ростовщиков и менял превратятся вассалы, меч станет защищать Змею. И огонь всполыхает, в каждом городе будут Содом и Гоморра, и дети детей превратятся в раскаленное облако, поднимут они старые стяги.

2. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, и землю и море и небо заселит собой человек. Он станет приказывать, не зная себе никаких границ, он будет рваться к власти, равной власти Бога. Но кончится все в одночасье, качнется он, как пьяный король, помчится, как лошадь слепая, и ударами шпор загонит коня в непролазный лес, за которым в конце пути только пропасть.

3. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, построены будут по всей земле вавилонские башни, и это будут Рим и Византия. Поля охватит запустенье, не будет Закона для всех, у каждого свой, как у всякого подобного ему. Варвары отнимут город, и хлеба на всех не хватит, и зрелищ на всех не хватит. И люди, не имеющие завтра, устроят большой пожар.

4. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, голод настигнет многих людей, руки их от холода посинеют, и возжелают люди новый увидеть мир. И торговец придет и устроит пир, и будет яд предлагать. Душу и тело испортит тот яд, и кто свою кровь с ним смешал, станут, как зверь в западне насиловать и убивать, грабить и вымогать, и жизнь станет вечным концом.

5. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, к страстям и похоти потянется каждый, кто и как сумеет. Мужчины будут брать всех женщин без разбора. А женщины, слоняясь в пустых переулках, готовы лечь с любым, кто подвернется, рожать дитя, не зная, как отец его зовется. Наставник забудет, что он учитель, и все среди всех одиноки. Традицию люди забудут, закон ими будет утрачен. Будто им не являлся Мессия, на звериную шкуру люди сменяют кожу.

6. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, старик возжелает ребенка, отец обесчестит дочь. Мужчина захочет мужчину, а женщина женщину и все сотворят на глазах у всех. Кровь их станет нечистой. И зло поползет от кровати к кровати, тело познает весь грех и всю боль земли. Гримасы застынут на лицах, недуги скрючат тела. Любовь станет самой большой угрозой для тех, кто сам для себя не только плоть.

7. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, голос, о законе и клятве кричащий, больше не будет услышан. Голос, о вере во Христа молящий, останется гласом в пустыне. И мощные струи неверных религий хлынут, все затопив. Ложный Мессия сплотит вокруг себя слепых. Придет Неверный, неся с собой оружие, как никогда прежде. Он будет говорить о справедливости и правде, его вера будет жаркой и разящей, и будет мстить он за Крестовые походы.

8. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, Гром смерти разразится землею. Варвары смешаются с последним легионом солдат, безбожники заселят сердца городов – святынь, и все, один за другим, станут варварами, неверными и злыми. Порядок и закон падут. Ненависть, как пламя в сухостое, людей охватит. Случится избиение солдат, безбожники задушат верных. Жестокость будет в каждом сердце и во всех. И города падут.

9. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, люди последуют крови и вере. Но ни один не внемлет мучениям сердца ребенка, выброшенного, как птенец из гнезда, никто не укроет его от удара руки в перчатке с кованым железом. Ненависть переполнит землю, хоть она считает себя спокойной. Никому не будет пощады – ни старикам, ни убогим калекам. Жилища сожгут и разграбят. Одних людей заменят другие, и все будут взгляд отводить в сторону, чтобы не видеть обесчещенных женщин.

10. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, все будут знать, что в разных уголках земли творится. Увидят детей, чьи кости торчат через кожу, и тех, чьи глазницы кишат червями, и тех, в которых стреляют как в крыс. Человек, что увидит все это, лицом отвернется – для него нет выше личных забот. Как милость, бросит горстку ржи, а сам спит на мешках добра. Что дал он правою рукой, назад он заберет другой.

11. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, люди займутся всеобщей торговлей. И каждая вещь обретет свою цену – дерево и вода. В подарок никто ничего не получит… Цена человека – не больше, чем весит он весь целиком на продажу – как фунт задней части свиньи. Кто ухо возьмет, кто сердце захочет, ничто тогда не останется свято – ни жизнь, ни душа. Споры пойдут за кровь его и бренное тело. Словно стервятники падаль делить собрались.

12. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, изменит человек лицо земли. Он будет считать себя хозяином лесов и пастбищ, он пролетит все небо, перепашет земли, избороздит все реки и моря. Но земля станет бесплодной и голой, воздух будет гореть, и вода дурно пахнуть. Жизнь будет вянуть – человек уж растратит к веку тому всего мира богатство, и станет он, как одинокий волк, жить в ненависти своей.

13. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то даже дети будут на продажу. А некоторых возьмут как жертву для гнусных наслаждений, чтоб прикоснуться к юной коже. С другими станут обращаться, как со скотом ничтожным. Неприкосновенная слабость ребенка будет забыта, и тайна детства канет в Лету. Жеребенком он объезженным предстанет, ягненком зарезанным, со спущенной кровью. А человек будет знать лишь жестокость.

14. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то взгляд и дух людей окажутся в тюрьме. Они пьяны, напьются и не заметят, как шаржем и отражением плохих зеркал им правду мира вдруг заменят, и с ними будут делать то, что делают с овцой. Тогда сбегутся хищники и птицы злые и сгонят в стадо их, чтобы к обрыву легче довести и одного стравить с другим. С них снимут шкуру, чтоб добыть их шерсть и кожу, и если это человек переживет, душа его пребудет разоренной.