Восьмисотсильный двигатель ревел и стонал, подобно раненому зверю. Расталкивая пласты лежалого снега, «Малютка» упорно подбирался к спаянным льдом въездным воротам огромного ангара, размерами своими чуть ли не вдвое превосходившего ютившиеся по соседству бетонные коробки.

Полчища невиданных насекомых заполонили улицы города, вплотную подобравшись к набережной и пытавшемуся найти укрытие отряду Тарана.

– Не спим, братцы! Живее! Дым, что там с воротами? Мигалыч, родной, газку подбавь! – надрывал глотку сталкер, то и дело поглядывая на снующие меж домами крылатые исчадия ада.

Целые гроздья этих неутомимых прожорливых тварей копошились на деревьях, с шокирующим проворством и одинаковой легкостью перемалывая ветки, сучья и даже кряжистые стволы твердыми как сталь хелицерами.

«Муранча…» – как-то само собой родилось в голове название этого странного подвида насекомых-гигантов с туловищем муравья и повадками саранчи [13] .

Чутье подсказывало, что полоса воды и древние стены «восьмого цеха» вряд ли уберегут колонию каспийцев от тотального истребления. Однако пока насекомые не спешили исследовать стоявшую особняком морскую крепость, чего нельзя было сказать про облюбованное командой здание. Первые любопытные особи приземлились на остов автопогрузчика в опасной близости от въездного пандуса и, издавая жутковатый стрекот, мерно шевелили жвалами.

– Принюхиваются, аспиды… – Мигалыч, возникнув из ниоткуда, тронул сталкера за плечо. – Машина внутри, командир. Можно закупориваться.

Не опуская оружия, Таран вслед за стариком двинулся по пандусу. Одна из тяжелых металлических створок уже была закрыта и Дым возился со второй, когда насекомые, привлеченные суетой возле ангара, наконец ринулись в атаку. Застучал автомат, сбивая пару самых рьяных бестий на лету. Остатки длинной очереди посекли еще нескольких насекомых, семенивших к входу по проторенной ракетовозом колее.

– Да заходи уже!

Едва не оскользнувшись на пороге, сталкер почувствовал на плече тяжелую руку Геннадия, буквально втащившего его внутрь. Ворота захлопнулись, лязгнул засов. Пространство ангара погрузилось в кромешную темноту, и лишь скрежет муранчиных лапок по железу и приглушенный воротами шелест крыльев позволяли ориентироваться в сгустившемся мраке.

Конструкция здания, выполненного без единого окна, заинтересовала Тарана еще при первом, беглом осмотре окрестностей, а когда возникла необходимость срочно найти укрытие, он сразу вспомнил про странный, забранный глухими стенами ангар, выходивший прямиком к воде.

– Фон замеряли?

– Норма, командир, – донесся голос Дыма. – Запашок только, как в генераторной, но «намордники» можете снимать смело.

– Так и будем впотьмах шариться?! – сварливо поинтересовался путеец.

Мгновением позже по глазам рубанул свет фар, услужливо включенных Авророй. Теперь помещение казалось еще больше. Под самый потолок уходили фермы многоярусных верфей, наклонный пол метрах в пяти от ворот исчезал под водой, а в дальней части ангара, пришвартованная канатами к мосткам, покоилась на зеркальной глади огромная стальная птица.

– Самолет! – восхищенно воскликнул паренек. – Настоящий!

Мигалыч ринулся вперед, остановился на мгновение, разглядывая аппарат так, словно увидел привидение. Плоское брюхо, широкие крылья и несоразмерно крупные хвостовые стабилизаторы заставили пожилого эксперта многозначительно поцокать языком и даже почесать в задумчивости лысину. Наконец старик вынес вердикт:

– Действительно настоящий… И подозрительно хорошо выглядит для металлолома двадцатилетней давности… Вот что значит грамотная консервация! Только правильнее будет – не «самолет», а «экраноплан».

– Экрано… план? – повторил за стариком Глеб, катая слово на языке. – А это как?

– А вот так. Слышал что-нибудь про «эффект экрана»? Хотя откуда тебе… – путеец уверенно двинулся по мосткам к покатому боку махины. – Если лететь вблизи экранирующей плоскости – воды или ровного участка суши, – подъемная сила крыла резко увеличивается за счет давления отраженного потока воздуха. Другими словами, машина не летит, а скользит, стелется над поверхностью. Это значительно увеличивает грузоподъемность и снижает расход топлива.

– Мудрено как-то, – протянул Дым. – Никогда о подобном не слыхивал.

– Еще бы! – хмыкнул Мигалыч. – Первые отечественные разработки датируются аж шестидесятыми годами! Программа засекречена была. И задачи ставились серьезные – самый большой в мире летательный аппарат для оперативной переброски десанта и военной техники, а еще боевой экраноплан с пусковыми ракетными установками на борту… – Старик принялся было загибать пальцы, но передумал, небрежно отмахнувшись. – В общем, планы грандиозные были!.. Когда опытный образец построили, нарекли его просто и без затей – «корабль-макет». А американские спецслужбы, срисовав экраноплан через спутник, буквы «КМ» на борту на свой лад расшифровали… Да так, что название и у нас прижилось.