Шрифт:
Факт тем не менее остается фактом: количество людей с искаженной хромосомной структурой, склонных к девиантному (извращенному) сексуальному поведению, в России в разы меньше, чем на Западе, а это, согласитесь, неплохой показатель.
Не консерватизм общества, не указующий перст правительства или Православной церкви причина того, что улицы наши весной не заполняют страждущие общественного признания с радужными флагами, но микроскопическое их количество, позволяющее им тихонько шипеть на основное большинство из темных углов.
Медики говорят в этой связи об «ульяновском взрыве»: тестируемые в городе в 1970–1980-е гг. лекарства для беременных привели к появлению нескольких тысяч генетических инвалидов с влечением к представителям своего же пола. Эта катастрофа еще потребует тщательного изучения, но выводы уже напрашиваются: к появлению отклонений ведут необдуманные эксперименты, вмешательство человека в природу, негативные природные факторы.
Что касается Запада, предыстория мутаций его гораздо богаче: хлеб, зараженный грибком-спорыньей, многочисленные эпидемии чумы, тифа и холеры, возникавшие от скученности людей в городах и неумения властей нормализовать санитарную обстановку, привели к появлению целых сообществ людей, не желающих следовать общепринятым интимным нормам.
Разгул преступности и ответная жесткость пенитенциарной системы (наказаний) привели к появлению самых одиозных девиаций вроде садомазохизма, эксплуатирующего не просто эстетику заключения и пыток, но страсть души к истязаниям, пусть и смягченным современными технологиями.
И если такие изыски и фетишизм как явление в целом не мешают в общем и целом вступать в брак и даже обзаводиться потомством, что творится с такими душами и кто ими «володеет» в духовном смысле, догадаться совсем не трудно.
Консервативные Соединенные Штаты в XX веке пережили несколько всплесков почти бесконтрольного сексуального поведения и в конце концов начали четко ощущать грань, за которой — полный хаос. Несколько раз американцы пытались вернуться в лоно обычной семейственности, и сейчас они в общем готовы придерживаться нормальности — верности и многодетности, и если бы не производители печатной и интернет-порнографии, лоббисты многочисленных нетрадиционалов, им бы это удавалось намного проще.
Отчего в США, стране крепкой и еще недавно преимущественно сельской, так развита индустрия стимуляторов интимной близости, до конца неясно.
Очевидно другое: здоровый эрос обходится без стимуляторов.
Или так: если эрос здоров, никаких стимуляторов ему не нужно.
ВЕРНОСТЬ ПО-РУССКИ
Наряду с презираемыми «собачьими свадьбами» и «птичьими грехами» важна для России «лебединая верность».
Вы наверняка помните песню с одноименным названием — лебедь, увидев, что подруга его застрелена охотником, бросается с неба на землю и разбивается насмерть.
Это идея верности в предельном своем выражении — и предельном же величии, поскольку платится за нее самой высшей ценой — жизнью.
«А мог бы жить». Значит, не мог. Не захотел.
Какая любовь, воскликнете вы.
Какая верность, воскликнем все вместе и обнаружим, что любовь в нашем сознании равна верности.
Что же, неверные, изменяющие — не любят? Значит, не любят.
«Совет да любовь», «любовь и верность» — все эти смыслы издавна ходят в нашем национальном сознании рука об руку, и попробуйте оторвать один от другого — сразу же получится бессмыслица.
Кроме верности, любовь на Руси часто оборачивалась… жалостью. Жалеешь — любишь, жалеешь — не предашь. Казалось бы, с другой стороны — «не бьет, не любит», но разве это с другой? Культурологи давно заметили, что глагольная пара «жалеешь — бьешь» в России скорее синонимична, поскольку этим самым «избиением во имя очищения» характеризуется не равнодушие, а желание избавить от греха и наставить на путь истинный.
«Не бить» у нас еще недавно скорее — быть равнодушным, холодным, разлюбившим!
Что же такое русская жалость помимо кулачных «радостей»?
Во-первых, жалеть — это чувствовать, что жизнь сама по себе далеко не сахар. А если так, то несладко не только тебе, но и тому, кто рядом. Жалей не только себя, но и его. Жалей, потому что нет чувства выше.
В этом смысле «жалеть» противоположно «желать», и не только потому, что скачут слоги, но потому, что жалость бескорыстна, рождается от углубленного созерцания того, что ты отождествил с самим собой и себе самому уподобил.
Так, расширяясь за счет жалеемых родных и близких, росла и растет мировая русская душа.
Великая сцена советского еще фильма «Плохой хороший человек»: после испытания неверностью, общественным презрением, нищетой и даже дуэлью пара идет по высокому берегу над морем. В ней нет ничего от прежних беззаботных влюбленных, какими они убежали из Петербурга «на край света»! Они идут под руку, вместе, неостановимо, движутся куда-то чуть ли не в бездну, но их не разъять, поскольку глаза их светятся одинаково — смирением, страданием, пониманием природы Добра и Зла.