Шрифт:
Жара делалась ему несносной. Он приказал послать раба за носилками и медленно пошел по направлению к морю.
Рынок становился все более шумным. Охваченные азартом спора, покупатели и продавцы, торгуясь, размахивали руками, призывали в свидетели богов, осыпали друг друга звонкими ругательствами. Образовалась целая свалка около осла, со спины которого толпа сбросила корзины с виноградом и персиками. Погонщик старался водрузить их на место и отгонял черных от загара мальчишек. Они вертелись вокруг и с визгом подбирали рассыпавшиеся плоды.
III
Широкая каменная лестница вела вниз с высокого крутого берега; последние ее ступеньки терялись в мелком горячем гравии, покрывавшем широкую полосу морского прибрежья.
Опираясь на руку секретаря, сенатор медленно спустился вниз и, подойдя к самой воде, сел на большой серый камень. Маленькие голубые волны, теплые и прозрачные, набегали с ровным шелестом, покачивая на своей поверхности радужные комочки медуз, похожих на хрустальные колокольчики.
— Сегодня Понт похож на наше италийское море, — сказал сенатор. — Вода так же сияет под солнцем, такая же голубая и прозрачная. Только берега кажутся унылыми и суровыми, да слишком много шума доносится из города. Невероятно крикливы эти греки. А все-таки хорошо...
Он помолчал, вглядываясь вдаль, где белые паруса рыбачьих лодок четко вырисовывались на сливавшейся синеве моря и неба.
— Чувствуешь, как пахнет соленой водой, немного рыбой, морскими водорослями? Восхитительный свежий запах... Противно возвращаться в этот грязный городишко. Посмотри, где я еще должен быть сегодня.
Не раскрывая табличек, секретарь доложил:
— Ты хотел, благородный Люций, быть сегодня у архонта, осмотреть памятники некрополя, прочитать плиты присяги херсонаситов и их договоров с соседними городами. Потом ты хотел заехать к Адриану.
Из-за поворота каменистого берега показались великолепные носилки, окруженные несколькими рабами и воинами в римском вооружении.
— Отправляемся, — сказал Люций, взглянув на солнце, уже приближавшееся к зениту. — К архонту [33] я сегодня не поеду. Сначала к Адриану, потом осмотрим памятники.
33
Архонт — почетный верховный магистрат города, избиравшийся на год и носивший титул царя.
Он подошел к лектике, удобно расположился на подушках и погрузился в пурпурную тень спущенных занавесок. Рабы подняли носилки и, ровно шагая, понесли по дороге в город.
Инзула [34] Адриана стояла неподалеку от морского берега на обширной возвышенности, довольно круто спускавшейся к морю. Рассаженные опытным садовником великолепные магнолии осеняли усыпанные мелким гравием дорожки; заросли лавров и олеандров скрывали сложенные из туфового камня гроты, где над прохладными бассейнами улыбались мраморные нимфы и амуры, прищуриваясь, натягивали луки.
34
Инзула — всякий отдельно стоявший дом, чаще всего доходный, но также и особняк, окруженный садом.
По бокам обширной гладко выстриженной лужайки, развертывавшейся перед небольшой, изысканной архитектуры виллой, стояли две прекрасные мраморные копии с Поликлетова Дорифора и Диадумена [35] . Три низких широких ступеньки вели к выступавшей между пилястрами массивной двухстворчатой двери, обитой бронзой, украшенной изображениями битвы между Ахиллом и Гектором под стенами Иллиона.
Привратник поспешно распахнул двери, и Люций, сопровождаемый секретарем, вступил в небольшой вестибюль; на его внутреннем пороге выделялось выложенное мозаикой приветствие: «Salve» [36] . Вдоль украшенных оружием стен тянулись длинные узкие скамьи, на которых сидели ожидавшие приема клиенты, приветствовавшие сенатора низкими поклонами.
35
Поликлет — величайший скульптор архаической эпохи Греции, родом из Сикиона; жил в V веке (до н. э.) и был последователем аргосского ваятеля Агелада. Поликлет изображал, главным образом, юных атлетов. Из его статуй наибольшей славой пользовались «Дорифор» (копьеносец) и «Диадумен» (юноша, надевающий на голову победную повязку). Первую из этих статуй древние признавали каноном — законом идеальной формы человеческого тела. Поликлет утверждал, что красота тела обусловливается гармонией его членов, например, пропорциональным отношением пальцев к кисти, кисти к предплечью и т. д. Из женских статуй Поликлета особенной известностью пользовалось изображение амазонки, сделанное для эфесского храма, «Раненая амазонка» и другие. Подлинные произведения Поликлета до нас не дошли, и мы можем судить о них лишь по копиям римского времени, которые, как кажется, не совсем точно воспроизводят оригиналы.
36
«Salve» — «Здравствуй!» Подобные надписи при входах в римские дома были широко распространены.
Люций миновал остиум [37] , с выложенными белым мрамором стенами, и через широкую арку, задернутую пурпуровой завесой, вошел в обширный коринфский атрий [38] . Яркий свет падал через четырехугольный просвет потолка на неглубокий, полный воды имплювий [39] , отделанный мрамором, окруженный пышными причудливыми растениями, вывезенными с юга и востока. По сторонам, углубленные в стенах атрия, украшенные пластинками слоновой кости двери, с прорезанными для света окошечками, вели в небольшие кубикулы [40] . Посвященный ларам и пенатам [41] алтарь возвышался за имплювием на невысоком пьедестале; против него две обширные ниши «крылья» заключали в себе сделанные в виде храмиков шкафы с отворенными дверцами. Здесь помещались обычно изображения предков хозяина дома; у Адриана, человека темного происхождения и к тому же лишь временно жившего в Херсонесе, висели чеканенные из золота и серебра медальоны, изображавшие государственных мужей, полководцев и философов.
37
Остиум — вход, передняя.
38
Атрий — главный передний зал (от ater — т. е. черное, закоптелое от дыма место). Атрий развился из первоначального примитивного домашнего очага. Являясь историческим центром дома, он заключал в себе до позднейшего времени все наиболее важное, связанное с очагом: изображения домашних богов и предков.
39
Имплювий — бассейн (чаще всего неглубокий) для собирания дождевой воды, стекавшей в него через специально оставленное большей или меньшей величины отверстие в крыше атрия.
40
Кубикул — спальня, иногда вообще комната.
41
Lares, Penates — домашние боги.
Двенадцать стройных колонн с бронзовыми капителями в виде корзин, наполненных листьями аканфа, поддерживали крышу, придавая атрию характер особенной воздушной нарядности.
Прибытие Люция вызвало волнение. Со всех сторон явились рабы; домоправитель побежал докладывать о госте своему господину, — тот только недавно проснулся и принимал утреннюю ванну.
Люций осмотрел украшавшие комнату бронзы, ткани, великолепные сосуды.
— Здесь, действительно, есть хорошие вещи, — обратился он к секретарю, но в целом чувствуется какая-то безвкусица. Плебей, как бы он ни был богат, остается сам собой. Наш почтенный хозяин не знает границ и мер, — он хочет только удивлять нас, и всегда неудачно. Он так старался поразить Рим, что его сочли полезным выслать оттуда для его же блага; ему удобнее и проще будет удивлять невзыскательных херсонаситов. Но удивительней всего, что он глуп, этот Адриан, и в то же время поразительно хитер и ловок. Еще недавно он был полным ничтожеством, но во время последней войны нажил огромное состояние на поставках, — в наши дни доблесть воина часто служит корысти спекулянта...