— Я захотела пить и пошла в ванную, — начала Мойра. — У меня был стакан, я взяла его в лаборатории. Ну, чтобы попить… Там было темно, и свет не включался, понимаете. Я на ощупь, осторожно подошла к раковине, стала открывать кран и коснулась ее. Она была вся мокрая… и я убежала. Не стала никому говорить, боялась, что сорвется спектакль.

— А откуда ты знаешь, что это была мисс Феррис? — тихо спросила Алкеста. — И почему ты решила, что она мертва? Пока что ничего не ясно. Иди домой и постарайся об этом не думать. У тебя есть попутчики?

— Да, две девочки из хора, они живут дальше по нашей улице.

Через пару минут после ухода Мойры в комнату вошел директор. Постаревший, с серым лицом. Алкеста впервые видела его таким.

В ответ на ее вскинутые брови, он кивнул.

— Я послал Браунинга за доктором. Но сомнений нет, она мертва. Бедняжка. Не могу представить, почему это произошло.

— Расследование покажет, — проговорила Алкеста.

Директор опять кивнул.

— Да… расследование. — Он посмотрел на нее. — Вам лучше не смотреть на… такое. Так что идите домой. Мы сделаем все необходимое, не беспокойтесь.

Он прошел по коридору в мужскую гримерную, где застал Хэмстеда и Смита.

— Мы вам нужны, сэр? — спросил Смит. Он был бледен и выглядел больным.

— Нет. Мы ничего не можем сделать. Я, конечно, останусь до приезда доктора и полиции. А вы можете идти. И пожалуйста… не обсуждайте это ни с кем за пределами школы.

Директор посмотрел на Хэмстеда.

— Миссис Бойл еще не ушла. Надеюсь, вы проводите ее домой? И постарайтесь успокоить. Это, конечно, ужасно, но у несчастной женщины, видимо, случился внезапный приступ безумия или что-то еще, чего нам не дано знать. Спокойной ночи, и поспешите, пока миссис Бойл не ушла.

Хэмстед, как лунатик, прошествовал в женскую гримерную. Алкеста, как и ожидалось, не собиралась уходить.

— Ты иди, Фред, — сказала она. — А я останусь, посмотрю, что происходит. В конце концов должен же при этом присутствовать хоть кто-то из женщин.

— Директор поручил мне тебя проводить, — пробормотал Хэмстед, вертя в руках шляпу. — И я ее… видел. Это ужасно. Она сидела на стуле в ванной комнате, голова погружена в полную воды раковину. Ты думаешь, это самоубийство?

— Нет. — Алкеста решительно мотнула головой. — Я хорошо знаю женщин, и мисс Феррис не такого типа. Скорее можно предположить, что она неожиданно потеряла сознание. Мойра сказала, что мисс Феррис пошла умыться. Все это выглядит очень странно. И эта история непременно попадет в газеты. Престиж школы сильно пострадает. — Она взяла Хэмстеда за руку. — Пошли узнаем, что сказал доктор.

Они застали в мужской гримерной одного директора. Тело мисс Феррис уже увезли в полицейской машине. Причина смерти — утопление.

— Посмотрим, что покажет расследование, — сказал директор. — Наверное, цинично так говорить, но я бы предпочел, чтобы такое случилось где угодно, только не в нашей школе. Не могу представить, что с ней произошло. Может быть, несчастный случай? И со светом, как назло, тоже что-то случилось. Пришлось принести свечи. Завтра утром свяжусь с ее родственниками. Так что давайте расходиться и утешаться тем, что могло быть хуже. Если бы такое случилось с кем-то из школьников, тогда бы вообще… Ладно, спокойной вам ночи.

Потом было коронерское расследование и вердикт: «Самоубийство в состоянии помутненного сознания», хотя никто из знакомых мисс Феррис ничего похожего на помутнение сознания у нее никогда не замечал.

На следующее утро после завершения расследования директор, по прежнему выглядевший постаревшим и измотанным, собрал педсовет. Учителя нервно переглядывались, прекрасно понимая причину созыва совещания.

Когда все собрались, директор обратился к ним сухим официальным тоном:

— На попечительском совете было принято решение немедленно найти замену мисс Феррис. И мне повезло. Временно поработать у нас, пока мы не подберем педагога соответствующей квалификации, согласилась одна довольно известная дама, психолог. Ее интересует принятый у нас метод совместного обучения, и она решила на месте проверить его эффективность. Буду весьма рад, если вы проявите к ней максимальное радушие. — Он улыбнулся и снова стал похож на прежнего себя, морщины на лбу разгладились, глаза повеселели. — Дама она пожилая и, возможно, станет высказывать взгляды, которые кое-кого из вас будут раздражать. Однако уверен, она вам понравится. — Он на секунду замолк. — Итак, с понедельника у нас начинает работать миссис Беатрис Адела Лестрендж Брэдли.

Все потрясенно молчали. Наконец мистер Браунинг спросил:

— Вы имеете в виду ту самую миссис Брэдли, сэр?

— Может быть, — холодно отозвался директор. — Но разве это имеет значение?

Совещание вскоре закончилось. Учителя начали расходиться, и директор подал знак Браунингу остаться.

— Миссис Брэдли пишет работу о юношестве, — произнес он, когда они остались одни. — И желает понаблюдать за поведением мальчиков и девочек в школе с совместным обучением. Вы поняли?

— Понял, — ответил Браунинг, смело встретив взгляд директора. — Я понял также и то, что вы считаете гибель мисс Феррис убийством и потому пригласили сюда миссис Брэдли. А как же вердикт коронерского жюри?