— Ха-ха! И наверно, мой племянник подпрыгнул от радости?

— Нет, Ваша Светлость. Простите меня, я процитирую его слова. Он сказал: „Когда-то старый негодяй пощадил меня“. И добавил: „Все мои друзья, наверно, или умерли, или, что хуже, превратились в стариков“.

— Ага! — воскликнул Герцог. — Наконец-то вы подходите к самому главному!

— Вы правы, Ваша Светлость. Офицер в доломане сказал: „Если вы, ваше превосходительство, перечислите тех друзей, которые вас интересуют, я расскажу о них все“. После чего ваш племянник назвал сорок фамилий. Имею честь передать список в руки Вашей Светлости.

— Хайрэкс, — сказал Герцог, — вы дьявольски умный человек. А как дела моего племянника?

— Я слышал разговор через потайное отверстие и сначала не видел Его превосходительства. Я ужаснулся, увидев его. Еще несколько недель назад это был здоровый молодой человек двадцати четырех лет. Теперь передо мной стоял дряхлый, слабый шестидесятилетний мужчина.

Герцог молчал. Полковник Хайрэкс показал на лист бумаги со списком заговорщиков и спросил:

— Ваша Светлость прикажет их повесить?

— Нет. Я помилую их, они будут потрясены, а у меня появятся сорок новых друзей. Где сейчас Станислас?

— Он спит, Ваша Светлость, — ответил полковник.

— Вы поразительно умный человек, Хайрэкс. Мне кажется, что я пообещал сделать вас титулованным лицом, если вы успешно справитесь с этим делом?

— Моя работа — вот награда мне, Ваша Светлость.

— Нет, нет. Вы заслужили мою благодарность. Настоящим жалую вам баронство Оупа со всеми землями, доходами и правом взимать налоги.

— О, Ваша Светлость, мне не хватает слов.

— Тогда помолчите. И оставьте меня.

После многочисленных поклонов Хайрэкс исчез. Герцог позвал своего секретаря. Вошел скромно одетый человек и почтительно поклонился:

— Что угодно Вашей Светлости?

— Полковник Хайрэкс теперь полковник — барон Оупа. Так и запишите.

— Разумеется, Ваша Светлость.

Герцог начал ходить взад и вперед, поглаживая бороду:

— Пишите приказ Верховному судье: „Памятуя о том, что мы даровали полковнику Хайрэксу высокий титул и сделали его бароном Оупа, вы немедленно возьмете шелковую веревку и без промедления повесите его“.

Монарх нацарапал свою подпись под документом, прижал к теплому воску печатку своего сердоликового перстня и пробормотал:

— Невозможно спокойно спать, когда такой человек бодрствует.

Отвратительный холод вполз в сердце Герцога. Он долго и внимательно смотрел на утреннее солнце, более внимательно, чем обычно, прислушивался к зловещему тиканью больших бронзовых часов. Через минуту он сказал секретарю:

— Распустите людей, охота отменяется.

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

— Я хочу видеть Станисласа.

— Вы позволите послать за ним?

— Я сам отправлюсь к нему.

Добросердечный секретарь собрался с духом и спросил:

— Нижайше прошу вас, Ваша Светлость, ответьте мне: неужели вы в своем великодушии намерены простить несчастного молодого человека?

В ответ Герцог прорычал:

— Нет. Моя Светлость намерена нижайше просить несчастного молодого человека великодушно простить меня».

— Вы говорите, что дали этому молодому человеку пять долларов? — сказал издатель.

— Он просил двадцать, — ответил редактор. — Я дал ему пять долларов вперед.

— И как же прозывается этот чертов автор?

— Этэн Артур Полэнд. Я думаю, что это Эдгар По, написавший «Ворон».

— Друг мой, вы разбрасываете мои деньги направо и налево. Я разрешаю вам напечатать этот рассказ. Автору можете дать еще пять долларов, если он будет настаивать. А вот латинское название рассказа не пойдет — латынь прибыли не приносит. Название возьмите из контекста. Да, из контекста, — сказал мистер Бозмэн, — из контекста. А раз уж я плачу за работу и практически все пишу сам, под рассказом поставьте фамилию Бозмэн, да-да, Джон Хеллиуэлл Бозмэн. Кстати, вы должны мне пять долларов.

Сказав все это, издатель газеты «Балтимор дженерал пресс» степенно вышел из кабинета.