Вопрошающий: Однако существует мнение, что эго медленно и постепенно уменьшается.

Карл: Меньше эго, больше эго. То, что может исчезнуть, может вновь появиться. Эго, которое исчезает, возможно, рано или поздно вернется. Для начала посмотри: что появляется на самом деле и реально ли это явление? Затем: кого волнует призрак? Это наиважнейший вопрос, который нужно поставить; а не вопрос о том, что появляется и исчезает.

Как же нелепо беспокоиться о призраке. Вера в отдельное «я», которое считает некий призрак реальностью, — это чистое неведение.

Все реализации мимолетны. Слава Богу. Не важно, насколько они глубоки, как великолепно звучат и какими просветленными кажутся. Все они — всего лишь подделка. Каждый глоток кофе в равной степени реализация твоего Бытия, как и величайшая мировая реализация твоих глубочайших душевных свойств. У Тебя могут быть только переживания самого Себя, и это Ты переживаешь в любом незаметнейшем или ярчайшем вкусе. Все, что Ты можешь попробовать на вкус, — аспекты Твоей природы, однако Ты никогда не сможешь попробовать на вкус Вкушающего. Поскольку вкушающий, которого Ты можешь вкусить, уже нечто вкушаемое, а не То, чем является Вкушающий. Теперь вкусил?

Вопрошающий: Значит, энергетические феномены, которые переживаешь на сатсангах, тоже иллюзорны?

Карл: Ну конечно. Так же иллюзорны, как упомянутый глоток кофе.

Вопрошающий: Но и так же вкусны?

Карл: Так же. Ценность — это штамп. Определение. Макияж. Иллюзия. Сатсанг — переживание не более высокого порядка, чем глоток кофе. Глоток кофе обладает той же ценностью Я-переживания, что и любой вид сатсанга, любой шакти и прочих переживаний. И если бы у Тебя было переживание Солнца, то это было бы Я-переживание не более ценное, чем глоток кофе.

Сознание — это самое глупое, что Ты можешь себе вообразить. Оно всегда уподобляет Себя обстоятельству, в котором находится. Хуже того: Оно просто всегда и есть то обстоятельство, которое переживает.

Качество всегда одно и то же и единственно возможное, а именно: Я всегда испытывает переживание самого Себя.

Я постоянно толкую о незначимости и о том, что не существует «того», кто мог бы что-то получить здесь, и тем более «того», кто мог бы кому-то что-то дать. И затем «кто-нибудь» садится передо Мной и утверждает прямо противоположное. Получается, что, собственно, все пять лет Я проговорил впустую.

Слава Богу! В общем-то Меня радует, что и это ничего не дало. Я радуюсь, что потерпел провал даже в самой провальности. Что Я сказал «всем»: мол, все, что «вы» можете, — это потерпеть провал. А «ты» говоришь «мне» на это: «Но ты-то не потерпел провала!» Вот уж точно полный провал — провальнее некуда!

То есть все, что Я говорю, абсолютно бесполезно.

Но это чистая радость.

И если бы Я радовался, что «кто-то» больше не придет, это означало бы, что здесь побывал «кто-то», способный уйти. Это было бы просто ужасно. Я могу вертеть этим, как хочу, но из этого ничего не выходит!

При Рамане это называлось «быть в хорошей компании». А именно: без всякой компании. Когда все спутники остались позади.

Дэвида Боуи однажды кто-то спросил: «В чем, по-твоему, заключается разница между эзотериками и духовными ищущими?» Он ответил: «Эзотерики хотят попасть на Небо, а духовные ищущие прошли через ад». Ад — это Шива. Как только «ты» решаешь, что достиг этого, этот Шива показывает «тебе», кто этого достиг. Тут Он отвешивает «тебе» хорошую затрещину…

Вопрошающий: Да, с ним я уже знаком!

Карл: Хорошенько «ты» с ним еще не познакомился, с Шивой, иначе бы «ты» больше не говорил о любви. Потому что на этом заканчивается всякая любовь. Он гасит «твою» последнюю искру, всякую надежду на любовь. Всякое представление о том, каким Ему полагается быть или не быть.

Все это Он вбивает обратно в свою изначальность. Но не так, как «ты» себе это представляешь. Он убирает «тебя» прочь. Это Любовь, безжалостно заставляющая отпасть все, что не есть Милость. Не знающий даже самого Себя — Тот, чем является Милость. И безжалостно противопоставляющий Себя Милости. Это — безжалостность Бытия. А то, что «ты» называешь «Шивой» или «Любовью»: в этом нет никакой любви, ни внутри, ни снаружи.