И в этом он был не одинок. Ромеро тоже не мог поверить в то, что люди ругают DOOM, игру, которой уже шесть лет. Это доказывало лишь то, что политики не видели дальше своего носа. То же старое дерьмо от тех же старых ненавистников. Ромеро устал от обвинений. «Проблемы в этих детях. Нечего обвинять мою игру. Обвиняйте их чертовых родителей».

По своему жизненному опыту Ромеро, конечно, знал, как именно родители доводят детей до таких поступков. А теперь, будучи 31-летним мужчиной и имея своих детей, стал понимать, откуда в его играх появилось насилие и какой оно может оказать эффект. Он был шизанутым ребенком, который делал шизанутые игры, чтобы побороть ту физическую и эмоциональную шизанутость, с которой жил в детстве. Он любил жестокость в своих играх так же, как любил ее в комиксах про Мелвина. Без сомнения, насилие в играх повлияло на Ромеро: он кричал, матерился, ломал клавиатуры, но никогда не путал фантазию с реальностью. Он даже не знал, как стрелять из пистолета.

Но именно потому, что он разделял мнение о возможном реальном воздействии игр на детскую психику, он возлагал теперь на родителей больше ответственности. Равно как и его коллеги, Ромеро поддержал введение системы рейтингов. В конце концов, ответственность должны нести не разработчики игр и не политики, а родители. Именно им решать, позволяет ли возраст их ребенка играть в DOOM.

Однако после событий в школе «Колумбайн» Ромеро не торопился делиться своим мнением. На него бы не подали в суд, как на id, но зачем вообще что-либо говорить? Скажи что-нибудь журналистам – и они вылущат из твоих слов то, что им нужно, видоизменят это и подадут публике под нужным соусом. Только новых негативных откликов в прессе ему сейчас и не хватало.

Лавина сплетен и ругательств обрушилась в тот день, когда восемь разработчиков Daikatana, известных как «Восьмерка Ion», в ноябре 1998 года покинули Ion Storm, чтобы основать компанию Third Law. Для Ромеро это была двойная пощечина. Он чувствовал себя преданным Майком и униженным командой, которой доверял. Все это напоминало историю, некогда произошедшую с Элом Виковиусом. Только теперь уже Ромеро был боссом, которого подставили.

Но, как всегда, прошло не так много времени, и у него поменялось настроение. На этот раз ему было на кого опереться. Человека, готового помочь оправиться от пережитого, звали Стиви Кейс. Во всей этой тьме Стиви казалась настоящим лучом света. У них было много общего, и прежде всего безумная страсть к играм. Как и Ромеро, Стиви открыла в себе совершенно новые грани. Вдохновившись творческой атмосферой Ion Storm, девушка преобразилась: она перестала есть мясо, начала ходить в спортзал, похудела, перекрасилась в блондинку. Как-то раз она потратила зарплату на увеличение груди. Не прошло и года, как она выглядела как модель из Playboy – причем, узнав ее историю, журнал пригласил ее на фотосессию для обложки. После того как «Восьмерка Ion» ушла, Стиви стала главным дизайнером компании. А также девушкой Ромеро.

Вскоре после рождения дочери он сильно отдалился он жены. Джон снова страдал в браке и к тому же просто не справлялся с нагрузкой на работе: его положение и репутация обязывали и его начало это угнетать. На протяжении стольких лет слыша от фанатов, друзей, семьи, что он способен на все, он наконец-то понял, что не двужильный. Пришло время признать правду: он был женат на своих играх.

Разобравшись с личной жизнью, Ромеро принялся за восстанавление своей команды: он нанимал старых друзей и не отказывался от помощи парней Тома Холла. Хотя Daikatana требовала переработки, забрезжил конец. К январю 1999 года она уже полностью была перенесена на движок Quake II. Прессе гордо сообщили, что «несмотря ни на что, игра будет готова к 15 февраля 1999 года» {199} .

По крайней мере, парни на это надеялись. Через несколько дней они получили удар под дых от злобных журналистов, опубликовавших статью «Штормовое предупреждение». В материале размером в семь тысяч слов во всех деталях описывалось, как «место, в котором “дизайн – это закон”, превратилось в ядовитое сборище самовлюбленных парней с культом личности» {200} . Что еще хуже, за основу были взяты внутрикорпоративные электронные письма. Их опубликовали в прессе и разместили в интернете, так что теперь они стали достоянием общественности.

Это вызвало переполох как внутри компании, так и за ее пределами. Внезапно все связанное с Ion – от покупки Майком Уилсоном BMW до идеи Ромеро «нагреть руки» на сделке с Eidos – всплыло на поверхность. В сети публикация распространялась с такой же скоростью, как в свое время DOOM. Все читали о том, как автор смертельных боев наконец получал по заслугам. Ромеро попытался установить источник утечки информации. Он заблокировал доступ к сайтам, посвященным сплетням, и даже предпринял попытку, хотя и тщетную, засудить газету за раскрытие информации. Все, что удалось узнать Ромеро, – это что Тодд Портер случайно разместил свою почту в сети компании и абсолютно любой сотрудник Ion Storm мог ее скопировать.

Ion Storm стала объектом насмешек. Выход Daikatana в очередной раз откладывался, и конца не было видно. Технология, лежавшая в основе Daikatana, уже практически устарела, в то время как в id Software вовсю работали над движком Quake III. Демоверсия многопользовательской версии Daikatana была показана в марте. Геймеры заявили, что игра не отвечает духу времени.

Мечта о Большой Компании оказалась слишком амбициозной и чересчур возвышенной. Все, в чем Кармак упрекал его – склонность к преувеличениям, несобранность, опасности, которые повлечет за собой работа в большой команде, – проявилось в полном объеме. Даже в Eidos, издателе Ромеро, с этим согласились. На Daikatana было уже угроблено тридцать миллионов. Ромеро следовало измениться, причем раз и навсегда. Роб Даер, президент Eidos, сказал: «Заткнись и закончи игру» {201} .

Компания id Software вновь оказалась центром внимания на выставке E3 в Лос-Анджелесе в мае 1999 года, но на этот раз по другим причинам. Выставка открылась всего месяц спустя после школьной стрельбы, и целью номер один у репортеров стали, разумеется, авторы DOOM и Quake.

Это было нелегко. Никто не хотел вспоминать о трагедии. Дог Ловенстейн, президент Ассоциации интерактивного цифрового обеспечения, созданной после слушаний сенатора Либермана в 1993 году, пытался задать настрой. Он указал на то, что только семь процентов из пяти тысяч игр получили рейтинг «для взрослых», но тем не менее сама игровая индустрия «взрослела»: пятьдесят четыре процента геймеров были старше восемнадцати лет, из них двадцать пять процентов – уже за тридцать шесть. Возраст исключительно компьютерных геймеров оказался еще выше: семьдесят процентов старше восемнадцати и сорок процентов из них за тридцать шесть. В целом американцы потратили на видеоигры только в этом году семь миллиардов долларов – что было больше, чем кинотеатры выручили за билеты. «Обращаюсь к тем, кто пришел сюда, потому что обеспокоен вопросом насилия {202} , – сказал Ловенстейн. – Вы не в полной мере осознаете причины, сделавшие индустрию самой быстрорастущей в мире».