И, ты знаешь, как в Париж прилетели, все у нас с ней друг к другу - как отрезало. Нет, с ней-то понятно. Ее на меня со страха замкнуло, чтобы от всего ужаса спрятаться. А теперь я ей, наоборот, обо всем об этом только ходячим напоминаньем маячил. А вот у меня-то чего..? Да ладно, Бог бы с ним. Папа ее такому повороту только порадовался. С другой стороны, грех жаловаться, за спасение дочки наградил по-царски! И с гражданством в три секунды помог, и денег отвалил. Но стать родной матерью - нет, не набивался. Дескать, очень, очень приятно было познакомиться. Будете у нас в Париже проездом, непременно заходите.

А мне только того и надо. На песочке поваляться, в море помокнуть. Отойти от всего, от этого. Как-то случайно зацепился языками с группой ребят - ну, парни, девчонки, молодые, шумные, веселые. Студенты Сорбонны. Тоже на побережье в море окунуться приехали. Несколько дней с ними тусовался. Купались, в волейбол играли, пили вино в прибрежных кафе ... И ты знаешь, меня реально отпускать начало. По серьезному. Мысли про жизнь приходить стали... Дескать, чего это я себя похоронил? Мне же и тридцати нет! Все еще впереди.

Нет, работу искать не стал, денег хватало. Пошел в ту же Сорбонну поступать. Тут снова папа помог. Само-то образование бесплатное. И французский сдал без проблем. А вот без документов об окончании школы не берут. Однако, папа и тут договорился, взяли.

– Что, не ожидал от бандита, - ехидно улыбнулся господин Дрон, отсалютовав двумя пальцами, - licence de philosophie politique, так-то вот!

Так и стал я опять студентом. И знаешь, здорово это дело мне мозги прочистило. На втором году сошелся накоротке с одним преподом. Он нам историю европейского левого движения читал. Ксавье Дюпон, может слышал, хотя - откуда? Парень моего же примерно возраста, традиционно левая семья, родители - активисты майских событий шестьдесят восьмого ... Вот также как-то под хорошую закуску и выпивку рассказал ему мою историю. Тут он мне и выдал!

– Что, - говорит, - думаешь, здорово меня удивил? Да нифига! Нет, конечно, все эти мелкие подробности, вроде массовых убийств и остающихся возле костра обгоревших ступней - все это здорово обогащает тему. Но только то, что СССР убивался из Москвы, убивался группой, захватившей власть в КПСС, это ни разу не секрет. И то, что КГБ, как верный пес партии, все эти беспорядки на окраинах собственноручно организовывал - здесь тоже всем известно. Говорить об этом не принято, но кому нужно - знают....

– А в конце девяносто третьего, - вдруг резко сменил тему Капитан, - случился у нас с Ксавье еще один примечательный разговор. До Рождества две недели, весь Париж уже в новогодних гирляндах, народ валом валит по распродажам, ярмарки рождественские, кафе, бистро, на улицах музыка... Сидим мы с ним, значит, на Rue de Clery, кофе попиваем, о ерунде какой-то болтаем. Вдруг он резко так разговор обрывает, брякает чашку на стол и, вперившись в меня своими черными глазищами, спрашивает:

– Послушайте, Серж, а какого черта вы здесь делаете?

Я, натурально, сначала не понял, мол, где это здесь?

– В Париже, во Франции!

Ну, я, было, в амбицию. Дескать, почему бы это мне, гражданину Французской Республики и не находиться сейчас во Франции? В Париже или в любом другом месте исключительно по моему собственному выбору? А он смотрит на меня, как на ребенка в песочнице и, так это в лоб:

– Серж, вы болван? Хотя, вроде бы нет - все четыре года учебы вы производили очень даже неплохое впечатление. Вы что, действительно не понимаете, где сегодня ваше место?

Я на него смотрю и реально не догоняю. А он этак назидательно, прямо как на лекциях:

– Серж, территория бывшего Советского Союза - это Клондайк конца двадцатого века. Нет, тысяча Клондайков! Гигантская территория, все богатства которой остались без хозяина. Территория, оставшаяся фактически без государства - те клоуны, что сегодня в Кремле, не в счет. Территория, на которую слетаются авантюристы и проходимцы со всего мира, чтобы урвать свой кусочек от этого пирога. Вы что, Серж?!

Нет, понятно, что главные куски достанутся вашей бывшей партийной верхушке. Которая весь этот фокус с Перестройкой специально для того и затеяла. А через нее - их "западным партнерам". Но ведь и кроме этого - там будет столько всего поживиться! Ваши предки, Серж, - сказал он мне тогда, - сумели создать на вашей земле очень впечатляющие богатства. Десятки тысяч заводов, фабрик, электростанций. Дороги, мосты, трубопроводы, вокзалы, аэропорты, транспорт. Колоссальная промышленная инфраструктура. Гигантские запасы сырьевых ресурсов - металлы, газ, уголь, нефть, лес... Масса городской недвижимости. В ближайшие восемь-десять лет все это будет переходить в руки тех, кто успеет подсуетиться. Il faut battre le fer pendant qu'il est chaud, куй железо, пока горячо, - сказал он мне тогда.
– У вас, русских тоже ведь есть такая поговорка?

– Ты уверен, Серж, - спросил он меня тогда, - что не хочешь быть среди этих счастливчиков? Уверен, что не хочешь получить и свой кусок из растаскиваемого всеми, кому не лень, русского пирога? Конечно, - сказал мне тогда Ксавье, - просто за красивые глаза никто ничего не получит. За свой кусок придется драться. Но ведь и ты не мальчик - знаешь, с какой стороны у пистолета рукоять. Ты убивал и выживал, когда пытались убить тебя. Нет, Серж, твое место в России!

– Вот с этой проповедью в голове, - заключил господин Дрон, - свежеиспеченный сорбоннский лиценциат политической философии и объявился в нашем городе. Ну, а дальше просто. Я ведь и сам родом с Заводского района. Почти всю тамошнюю братву еще со школы знаю. С кем-то вместе учился, с кем-то в одном спортклубе тренировались, с кем-то на дискотеках дрались... Так что, в бизнес вошел быстро. А уж дальше - отдельная песня. Всякое было. И я убивал, и меня пытались... Но, как видишь, выжил вот, и даже преуспел.