– Не пожалеете! Впечатление не для слабонервных!

Лев Николаевич под «впечатлением» подразумевал пение Приколова.

– Да уж, – пробормотал он. – Это кль-ово! Я тащь-усь! Тьфу ты! Даже не умею подделать этот дурацкий жаргон. И никогда не думал, что черт меня занесет на подобный концерт.

Но вот все приготовления остались позади. Наконец на сцене открылась боковая дверца, и вышел Филипп Приколов. Зал взорвался аплодисментами, криками и оглушительным свистом. Певец расплылся в белозубой улыбке. Он прошелся по сцене туда, обратно, подошел к самому краю, под прожекторы. Родители ахнули и стали переглядываться. На груди Приколова в подвеске покачивался кошачий глаз! Точно такой же, как в музее… Но мамы и папы ведь не знали, что у певца – подделка номер два!

Приколов напряженно вглядывался в лица людей, сидящих в первых рядах. При этом он покачивал подвеску с камнем, словно пускал в зал световых зайчиков. Но никаких зайчиков не было. Не было даже переливов света. Словно на камне просто был нарисован кошачий зрачок, сверху покрытый каким-то прозрачным составом. Камешек, конечно, немного поблескивал… Как всякая стекляшка. Но не больше.

С каждой секундой Филипп Приколов мрачнел все больше. Он заметил, что публика абсолютно не обращает на камень внимания!

– Песни давай! – грубо прокричали откуда-то из задних рядов. – «Зайку» и «Любимую»! И без фанеры!

У сцены стояли лицом к залу два телохранителя. Серый, встретившись с Филей взглядом, подмигнул. Приколов, не обращая внимания на крики, рассматривал камень. Он вертел его и так и сяк, поворачивая под светом. Камень безмолвствовал. То есть совсем не отвечал на свет.

– Пора! – шепнула Аня и встала.

За ней сразу же поднялась Аська. Девчонки направились к сцене по двум проходам и поднялись с обеих сторон по ступенькам. Телохранители даже не шелохнулись.

«Наверное, Аська постаралась, – понял Филя. – Предупредила Серого о своем выходе».

Приколов растерянно смотрел на девочек. И вдруг глаза его расширились до того, что показалось, будто глазами он и собирается петь! Приколов переводил изумленный взгляд с Аськи на Аню и обратно. Вместе с ним и публика повторяла эти движения головой – туда-сюда, туда-сюда. Как будто следила за игрой в пинг-понг.

В руках Аська и Аня держали по сверкающему, переливающемуся камню. Эти камни сами ловили свет прожекторов и отбрасывали в зал яркие блики, словно играли с каждым зрителем в отдельности в таинственную и странную игру. У Аськи шар был все-таки ярче и ослепительней. Кошачий зрачок в нем словно вертелся во все стороны и даже оглядывался на Аську.

Зал ахнул. И тут наконец грохнули аплодисменты! Зрители, наверное, подумали, что этот фокус включен в ритуал выхода артиста на сцену, и по достоинству оценили его. Но Приколов оставался таким же растерянным. Аська медленно подошла к нему, вытащила фальшивый камень из подвески и вложила свой, настоящий.

– Только на один концерт! – сказала она. – А эту стекляшку я верну обманщику.

Аська обернулась, выискала взглядом Гену Испанца, подошла к краю сцены и аккуратно, чтобы никого не задеть, бросила ему шар.

– Вы сделали фальшивый камень! – громко крикнула она. – Пусть все об этом знают!

Зал взревел от восторга. Испанец поймал шар, сгорбился и бросился к выходу. Он так спешил, что даже повалил нескольких человек у двери. Хорошо еще, что не задавил своим огромным весом!

Филипп Приколов все-таки был артистом. Он воздел руки, кланяясь, принимая аплодисменты на свой счет. Ну и, конечно, жестами приглашал кланяться Аню с Аськой.

Аня тоже подошла к нему и протянула второй шар.

– Спойте, пожалуйста, песню «Крутится, вертится шар голубой», – попросила Аня. – Она у вас очень хорошо получается.

Приколов даже побледнел от волнения.

– Вообще-то это песня про шарф, – тихо сказал он, улыбнувшись. – Про шарф голубой. Но пусть сегодня это будет шар!

И он запел – без музыкального сопровождения, держа на вытянутых руках Анин шар. Аськин сиял у него на груди. Публика замерла так, что в паузах даже слышны были цикады.

Аська с Аней потихоньку спустились в зал. По дороге Аська шепнула Сергею:

– Испанец унес фальшивый шар. А вот тот камень на груди у Филиппа – настоящий. А в руках у него – дубликат, но тоже настоящий. Вы поняли?

Сергей кивнул, улыбаясь.

– Не волнуйся, я буду их охранять, – пообещал он.

Когда девочки уселись, песня закончилась. Таких аплодисментов этот летний кинотеатр, наверное, еще не слышал. Только родители не аплодировали. Папы, раскрыв рты, уставились на своих детей. А мамы переглядывались и что-то шептали друг другу. В таком шуме шепот должен быть очень громким. Поэтому ребята услышали Сонин голос: