И мы с Гелей дружно ахаем.

Чуланчик, да? Тупичок?

— Башня! — в восторге говорит Геля. — Всю жизнь мечтала пожить в дворцовой башне!

— Башня! — Повторяю следом. — Настоящая!

— Лучшая гостевая комната, миледи! — Голос у Марты мягкий, она слегка растягивает гласные, очевидно, это местный говор. — Посмотрите, какие большие окна! В той башне, что в другом крыле, всё ещё бойницы, а здесь недавно сделали ремонт. И вот вам какая красота! Хоть обглядись во все стороны!

Здесь в полукружье стены три больших окна, высоченные, стрельчатые, как в часовне, с витражными вставками, от которых на полу колеблются цветные пятна. Для спальни как таковой выделена половина башни.

— А здесь ванная комната и гардеробная, — Марта распахивает дверь в перегородке, ведущей на вторую половину башни. — Для юной леди мы подберём что-нибудь от леди Абигайль, а вы, миледи, можете выбрать что-нибудь из вот этого, — она показывает на ряд вешалок в гардеробной. — Здесь несколько раз останавливалась леди Лора, она не любит возить с собой вещи, оставляет, хоть и бывает редко. Вы себе что-нибудь посмотрите, а я быстренько подгоню, если понадобится, надо же вам переодеться к обеду.

Она поясняет что-то ещё, а я опять впадаю в ступор. Переодеться?

— Марточка, — деликатно прерывает Геля, — а как у вас обычно одеваются к обеду? И какие цвета?

В жизни не догадалась бы спросить!

— О, леди, обычно белое или что-то светлое, и не слишком при этом парадное, если день будний. У нас всё просто.

— А какой день сегодня? — вкрадчиво уточняет Геля.

Марта заговорщически оборачивается на дверь, шепчет:

— Леди Аурелия собиралась в вашу честь и праздник организовать, и обед парадный устроить, и соседей созвать. — Я содрогаюсь. — Но сэр Майкл… — она восторженно закатывает глаза, — он такой внимательный, он сказал, что для вас обеих это пока слишком утомительно, что не надо вас на-пря-гать. — Ага, словцо точно из репертуара сэра. — Так что, миледи, не на-пря-гай-тесь. Может, вы пока посмотрите платья, а я приготовлю ванну?

Геля уже перебирает вещички.

— Не напрягайся, Ваничка, — говорит она и неожиданно прыскает. — Ой, надо же так придумать! Сейчас мы всё подберём. Я же вижу, ты как на иголках. Почему так?

Ой, девочка взрослеет не по дням, а по часам…

— Ну… я из другого мира, Геля, и из другого общества, — поясняю.

— Ну и что? Я тоже.

— У нас разница в социальном происхождении, — сухо говорю я. — Ты сама не видишь?

— Вижу. Для тебя переодеться к обеду — будто в ловушку попасть. Ну и что? Я же тебе говорю — Михаэль видит нас иначе. А его родные — все такие же, как он. Хоть им и нравится играть в эти условности. Взрослым тоже нужно играться… — Сдёргивает с плечиков платье. — Вот это надень.

Я с сомнением верчу в руках нечто струящееся, серо-голубого мраморного окраса. Цвет-то мой…

— И больше ничего не надо, — решительно говорит Геля. — Марточка, пожалуйста, подойдите! Прихватите немного здесь, — Геля собирает несколько складок в районе моей талии, — и длину отпустите.

Марта замеряет складки, длину и, дождавшись, пока я сниму платье, исчезает, предупредив:

— Ванна готова, миледи!

— Гелечка, что бы я без тебя делала! — говорю я с облегчением. Она улыбается.

— Ты бы выкрутилась. Ты такая.

В ванной комнате мне больше всего нравится окно, громадное, с видом на озеро. Окно открыто нараспах, жаркий воздух гуляет по комнате, колышет ароматный пар от пенящейся воды. Я вдыхаю полной грудью; до чего же здесь хорошо!

И спокойно.

Сама комната величиной, пожалуй, с мой зал, а в башне можно без особого труда разместить и всю мою квартиру. Ну, особо тосковать не будем, а просто воспользуемся случаем и расслабимся по полной: по крайней мере, будет что вспомнить! И если коллеги, побывавшие в Праге и Испании, вздумают снова хвастать отдыхом в старинных домах, обустроенных под отели, — право слово, я найду, что им рассказать!

Вода в меру горячая, пена восхитительного аромата яблок с корицей, оттоптанные пятки успокаиваются, пропылённая дорожной пылью кожа напитывается влагой, и сердце моё тоже растворяется… Чуть не засыпаю, когда резкое карканье заставляет меня вздрогнуть.

На подоконнике сидит чёрная птица и меня разглядывает. Недолго думая, машу ей ручкой.

— Привет!

Птица шарахается в сторону. Что, не ожидала? Думала, я сейчас со страху здесь же и утоплюсь?

А та взмывает к потолку, кружится, и аккуратно приземляется на бортик ванной.

— И чего тебе здесь надо? — спрашиваю. — Погладиться пришла?…Пришёл? Поправляюсь, потому что узнаю ворона.

— Ккррарр, — он словно давится смешком. И начинает потешно расхаживать по бортику. В какой-то момент оскальзывается и чуть не сверзается в воду, в ужасе машет крыльями, балансируя, но я голым коленом выпихиваю его назад. Он облегчённо вздыхает, у него даже плечи поднимаются по-человечески.

— Ну, ты, дурачок, — говорю ему ласково, — ты хоть бы спасибо сказал, ведь нахлебался бы.