Поймите меня правильно: эволюционные изменения также нужны.

Но революции – это деяния гениев. Они собирают многочисленные эволюционные изменения и сжимают их в один принципиально новый продукт. Книгопечатание Гутенберга было революционным изобретением, потому что сочетало многочисленные эволюционные улучшения: наборный шрифт, печатный пресс, краска на масляной основе. iPhone тоже был революционным изобретением, сочетая в себе большой телефон с сенсорным экраном, приложения, GPS и многие другие функции. То же самое можно сказать и про электронные книги.

Наша культура не может вернуться в дни обычных телефонов, когда ничего похожего на iPhone не существовало. Невозможно вернуться в дни, когда не существовало электронных книг, а были книжные магазины Borders, Dalton и ваши местные магазинчики. Невозможно хотя бы потому, что многие эти магазины обанкротились и закрылись. Их сменили легко скачиваемые электронные книги и удобство библиотеки, основанной на облачном принципе. Более того, электронные книги являются вечными.

Ученые, возможно, надеются когда-нибудь найти потерянную пьесу Эсхила в складках египетской мумии или «Плоды усилий любви» [115] Шекспира в старом английском монастыре. Но электронные книги демократизируют долговечность книг и продлевают ее до невиданного уровня. Поэма вашей тетушки о любимой кошке, которую она когда-то издала самостоятельно, переживет века, а с помощью автобиографии вашего дедушки кто-то из ваших наследников в XXIV веке будет воссоздавать генеалогическое древо. Наши слова не зависят больше от скаредных писцов, от вынужденных думать о бюджете библиотекарей или привередливых аудиторов из Библиотеки Конгресса. Наши слова освобождены – конечно, если мы решим их сначала записать.

Как ни странно, хотя электронные книги привели к революции в чтении, цифровая интернет-культура усложнила сам процесс написания.

Оборотная сторона цифрового чтения – это цифровое письмо. Я много сказал о том, как электронные книги изменили наши методы чтения, но как цифровая технология повлияла на то, как мы пишем?

Мы все больше привыкаем к электронным книгам, однако многие художники продолжают выполнять эскизы на бумаге вместо цифровой среды, а многие писатели возят с собой бумажные дневники, в которых записывают свои идеи и впечатления.

Электронные ежедневники все еще не прибрели популярность. Однако некоторые компании перекидывают интересный мост между печатными и цифровыми способами письма. Например, Moleskine и Evernote недавно решили вместе разработать гибридную систему, которая позволяет писать или рисовать в блокнотах Moleskine на специальной бумаге. Потом эта бумага автоматически может быть оцифрована и загружена в облако данных с помощью Evernote – компании, которая ставит задачей дать пользователям возможность хранить и просматривать все свои заметки и наброски. Мне кажется, это прекрасная идея, потому что информацию будет легче найти и использовать вторично. Записи в ежедневнике можно будет скопировать и вставить в курсовую работу или бизнес-план, вместо того чтобы вносить эти данные вручную. Такие новшества делают нашу жизнь проще и эффективнее.

Хочу сказать, что я, будучи ранним приверженцем, сознательно и принципиально полностью перешел на написание цифровых текстов. Расскажу о том, уроком из какого невезения стало мое желание стать полностью цифровым.

Однажды в летние выходные дни, во время редкого отпуска, я потерял свой дневник. Это могло случиться в пекарне, на сельскохозяйственном рынке, в баре или в художественной галерее. Как бы то ни было, я его потерял. Больше у меня его нет.

Это была голубая тетрадь размером с обычный блокнот, с рисунками и записями внутри. Никому, кроме меня, он не был интересен. Там были все мои записи за два последних года. Там не было ни паролей, ни номеров банковских счетов – только рисунки и записи идей о цифровых носителях информации.

Какой же урок я извлек из этой потери?

Я понял, что нужно полностью перейти на цифровые носители.

Нельзя сохранить резервную копию своего дневника на Dropbox или другом облачном сервисе. Нет таких киосков, в которых можно было бы сканировать или делать резервные копии обычных повседневных вещей, чтобы потом можно было бы их восстановить, если потеряешь. Такой сервис мог бы существовать в идеальном мире, в лучшем из всех возможных миров, но не здесь. Хранилище Dropbox – прекрасное изобретение, но оно не годится для артефактов реального мира, для осязаемых вещей. Только для битов и байтов.

Потеряв дневник, я сразу же решил полностью перейти на цифровые записи. Потеря дневника превратила меня в одного из тех парней, которые сидят в дальнем углу кафе сети Starbucks в наушниках и что-то наговаривают себе на iPad, публично излагая свои мысли и выглядя при этом полными идиотами. Чтобы избавиться от слушателей, которым вряд ли бы понравились мои монологи-диктанты, я забивался в полутемные углы кофеен и автовокзалов. Потеря дневника заставила меня бормотать себе под нос, как сумасшедший пьяный старик.

Конечно, есть и преимущества. Теперь я могу сохранять все, что пишу. Если у меня когда-нибудь будет ребенок, я отдам ему все свои чистые тетради – пусть в них рисует. Или, еще лучше, вручу ему подержанный iPad, так что его каракули останутся в памяти на тысячу цифровых лет. Цифровой способ творчества делает нас бессмертными; аналоговый нас принижает.

Я не первый писатель в истории, потерявший свою рукопись. Некоторые теряли и больше. Малькольм Лаури, автор книги «У подножия вулкана», приехал на побережье Британской Колумбии писать свой второй роман. Семь лет он писал в хижине, которую построил из выброшенных на берег бревен, но, когда уже собирался отправить рукопись издателю, его дом сгорел, и он лишился всего. Следующие семь лет он воссоздавал и переписывал книгу, которая в итоге была опубликована под названием «Ультрамарин» [116] , но даже сам автор впоследствии признавался, что результат вышел неважным. Чувство утраты повлияло на его стиль, и книга не приблизилась по качеству к оригиналу. Так обычно и бывает.