Мы быстро установили, что эта женщина весьма осведомлена и принимает активное участие в жизни русской колонии, поэтому ее деятельность заключается в том, чтобы следить. Проверяя сведения, которые она дала Глюкману, я сумел выяснить, что особенно в последнее время она особенно вынюхивает все, что касается великой герцогини Анастасии. Так, сначала она заявила, что герцогиня отправилась в замок Шомон на свадьбу молодого Брольо. Известия о свадьбе были верными, однако, она должна была состояться не в Шомоне, а, наоборот, в Париже. Затем мадам Бюрне рассказала, что графиня Периньи (ул. Гамелена, 9) получила письмо от великой герцогини, в котором та просит приютить ее в Париже, желая пробыть в нем несколько дней инкогнито. И эта новость была ложной. Хотя графиня Периньи и знакома с великой герцогиней, она давно не имеет от нее никаких вестей.

Поэтому возникает вопрос: зачем мадам Бюрне распространяет эти ложные слухи. До сих пор я не мог установить это, но поскольку она является подручной великой герцогини, которая часто приезжала к ней, и поскольку великая герцогиня весьма тесно связана с полковником Игнатьевым, можно предположить с некоторыми основаниями, что эти слухи были запущены по приказу полковника, чтобы сбить со следа Глюкмана и Быховца или для того, чтобы убедиться в том, не связаны ли эти лица с какими-либо службами союзников.

Я, впрочем, нашел, что русские источники информации не являются надежными и что их лучше бросить и стал разыскивать новые источники иными средствами, постоянно направляя их в сторону великой герцогини, поскольку она, на мой взгляд, представляет собой лучшее средство продвинуть их до полковника Игнатьева…[157]

Получив такое донесение, подполковник А. Губэ обратился в МВД Франции с просьбой проверить А. Быховца:

«О некоем Беловиче Весьма срочно Париж, 14 октября 1917 г.

НОТА

Префектуре полиции

Генштаб армии имеет честь просить Префектуру полиции весьма скрытно проверить, не находится ли в доме 29 по ул. Гамелена русская разведывательная служба. Некий Белович, предполагаемый русский агент, подозревается в том, что проживает по этому адресу».[158]

На это им был получен следующий ответ Префектуры полиции Парижа:

«Наблюдаемый тип по фамилии Быховец (называет себя также Белович) Адам, 59 лет, говорит, что родился в Петрограде (Россия).

Этот иностранец, проживающий по адресу ул. Гамелена, д. 29, якобы был офицером Русской армии и был направлен Русским Генштабом во Францию для выполнения различных заданий.

С 12 числа сего месяца он не числится в списке личного состава Русской военной миссии и ему якобы было предложено возвратиться в Россию в свой полк.

С этого момента Быховец, которому явно не хочется возвращаться в Россию, предпринимает демарши перед государственным министром г-ном Франклином-Буйоном, депутатом от департамента Сена-и-Уаза, с целью добиться своего назначения в какую-либо русскую службу во Франции.

Иными словами, не существует никакого русского учреждения в доме 29 по ул. Гамелена и не получено никаких сведений на графа Быховича».[159]

Досье французской военной контрразведки на Павла Игнатьева постоянно пополнялось. В него аккуратно подшивались как донесения самих спецслужб, так и завербованной ими агентуры среди бывших сотрудников Павла Алексеевича. Жизнь русской эмиграции в Париже была трудной, голодной, безденежной. Эти люди хорошо знали, чего от них требуют французы, и в своих донесениях они писали о своем бывшем начальнике всякого рода небылицы, пугая французов. Ведь их главная цель заключалась в том, чтобы заработать себе на кусок хлеба.

Как бы там ни было, уже к концу 1919 года французская контрразведка составила обширную аналитическую справку на полковника П. Игнатьева. Мы не будем приводить ее полностью, поскольку в этом документе, состряпанном неким Ю. Ребопи, в основном повторяются уже известные читателю домыслы. Процитируем только те выдержки из этого 25-страничного обвинительного документа, о которых ранее не упоминалось. Он также основан главным образом на донесениях Адама Быховца, прапорщика А. Арбатского, Г Кобылковского и некоторых других лиц, недовольных своим бывшим шефом и распространявших о нем всякие небылицы.

«… Игнатьев был прекрасно информирован о Ленине, Троцком, Триммере (досье «Линде») офицером службы Л.Л., который работал в Швейцарии. Он остерегался осуществить и разрешить отправку в Петроград все известные ему детали. Более того, когда Арбатский, который не без успеха работал в Швейцарии, захотел это сделать, Игнатьев запретил ему заниматься германскими агентами. Этот письменный запрет находится в досье «Линде»…

«… Узнав в сентябре 1916 г., что Ленин скрывается в Швейцарии, Кобылковский предложил Игнатьеву сообщить в Петроград эту важную новость. Он столкнулся с категорическим отказом. Немного спустя он доложил Игнатьеву, что, имея средства сблизиться с Лениным и, усыпив его подозрения, было бы легко вывести агитатора во Францию и выдать его властям союзников. Игнатьев, намекая на то, что Ленин является весьма опасным, строго запретил Кобылковскому предлагать подобные прожекты как Петрограду, так и союзникам.