— Капитан Р. сообщит вам все необходимые детали на сей счет.

Мы расстались, довольные друг другом, однако при прощании мой бравый бухгалтер вытер невольную слезу».

Забегая немного вперед, заметим, что от этого агента по имени Владимир Левицкий поступали очень полезные сведения. Однако и ему не удалось избежать провала. Арестованный австрийской контрразведкой, оно отказался признать предъявленные ему обвинения, и дальнейшая его судьба неизвестна. Скорее всего он погиб в концентрационном лагере или в тюремном застенке. В таком печальном исходе этого ценного агента, истинного патриота России сказалось отсутствие навыков разведывательной работы, что было слабым местом русской, да и не только русской, военной разведки в годы Первой мировой войны.

В середине ноября 1916 года генерал-квартирмейстер штаба Юго-Западного фронта М.К. Дитерихс вызвал ротмистра П.А. Игнатьева и в присутствии начальника разведывательного отделения подполковника В.А. Бренделя ознакомил его с новым заданием. Суть задания заключалась в создании нового разведывательного центра, руководить которым должен был сам Павел. П.А. Игнатьеву было предложено составить план действий этого органа, и после утверждения его соображений по этому поводу незамедлительно начать разведывательную работу против Германии, Австрии и Турции.

Павел Игнатьев не сумел скрыть своего недовольства идеей стать исключительно «начальником шпионов», как в шутку говорили его фронтовые друзья. В ответ на эти слова генерал Дитерихс спокойным, но суровым тоном сказал Павлу:

— Ротмистр, помните, что долг каждого солдата — жертвовать ради Родины самым дорогим, что у него есть, то есть даже собственной жизнью. Однако поставить на кон свою честь иногда бывает труднее, чем просто умереть. Ступайте, и чтобы к завтрашнему дню ваш рапорт об организации разведки был готов.

Разумеется, после этих слов возражать Павлу было нечего, и рапорт был готов в установленный срок. С этого дня и до ноября 1916 года Павел Игнатьев выполнял «секретное поручение» по разведывательной работе против Австрии, Германии и Турции.

Чем же была вызвана необходимость активизации разведывательной работы разведки против стран Четверного союза? Прежде всего беспечностью военного руководства Российской империи в преддверии надвигавшейся войны. Как уже упоминалось, разведка Киевского военного округа, ставшего с началом войны Юго-Западным фронтом, была осведомлена о состоянии войск Австро-Венгрии, но в основном только в приграничной зоне. Она, в частности, располагала сведениями о том, что к государственной границе России противником выдвинуты лишь охранные части, поддерживаемые кавалерийскими дивизиями, преимущественно состоявшими из мадьяр.

Однако до начала Первой мировой войны считалось, что надвигавшееся военное столкновение со странами Четверного союза будет носить скоротечный характер, и уже в сентябре «победоносные русские войска» вступят в Берлин. В этой связи внимание агентурной разведки перед войной сосредоточивалось на задачах, связанных с мобилизационным периодом и проведением боевых действий. При этом организации разведки в тылу противника внимания почти не уделялось.

В инструкциях русского Генерального штаба (1912 год) перед разведкой ставились такие задачи, как сбор документальных данных, раскрывающих планы вероятных противников на случай войны. Оценивая будущую войну как непродолжительную, для победы в которой нужны исключительно маневренные, наступательные действия, руководство русских вооруженных сил заботилось главным образом о создании сильной разведывательной сети на предполагаемых театрах военных действий. Основное внимание военной разведки концентрировалось на сравнительно узкой прифронтовой полосе, а глубокий стратегический тыл изучался при участии незначительного числа агентов, и, главным образом, по дипломатическим каналам.

Как писал выдающийся полководец Первой мировой войны генерал от кавалерии А.А. Брусилов в книге «Мои воспоминания», в начале войны «сведения о противнике у нас были довольно скудными, правду говоря, наша разведка, в общем, была налажена малоудовлетворительно. Воздушная разведка, вследствие недостатка и плохого качества самолетов, была довольно слабая… Кавалерийская разведка проникнуть глубоко не могла»[35]. Дополняя утверждения этого выдающегося генерала, можно сказать следующее: когда с началом военных действий тоненькая цепочка «солидных» источников в австрийском Генеральном штабе оборвалась, русский фронт остался без надежной агентуры в тылу противника в самый важный период военных операций.

Оказалось, что русское командование не имело правильного представления о военном потенциале Австро-Венгрии и Германии. Резервы учитывались неверно, направления пополнения войск на фронте из глубокого тыла, в особенности в первое время, не были точно установлены. В результате этих просчетов русского военного командования австрийским главным силам удалось уйти из-под удара, избежав решительного поражения на первоначальном этапе военных действий. Не состоялось окружение этих сил и в Восточной Галиции, на что очень надеялось русское командование, имея в руках план стратегического развертывания австро-венгерских армий, который был получен от полковника А. Редля.

Расчеты генеральных штабов стран Антанты, как, впрочем, и центральных империй, на кратковременную войну не оправдались. Конница как средство разведки почти прекратила свою деятельность в связи с тем, что война приобрела позиционный характер. Появилось новое средство разведывательной службы — авиация, которая значительно расширила возможности войсковой и стратегической разведки. Начиная с 1916 года русские летчики стали вести успешное фотографирование войск противника с воздуха. Фронтовая авиация успешно вела фото- и визуальную разведку. Так, во время осады крепости Перемышль ей удалось многократно сфотографировать все полевые укрепления противника. Крупным успехом авиаразведки явилось также выявление признаков, свидетельствующих о подготовке австро-германцев к наступлению в районе Горлице.