Доктор отпер дверь на улицу, и охваченные паникой мужчины выскочили наружу, спасаясь от армии пауков. С лицами, белыми как мел, они прислонились к стене.

— Это и правда был Феррара? — прошептал Роберт.

— Надеюсь на это, — прозвучало в ответ.

Доктор указал на закрытую дверь. Из-под нее выбивались клубы дыма.

* * *

Возникший пожар уничтожил не только дом с обитой железом дверью, но и два соседних здания; с большими усилиями все же удалось спасти мечеть.

Утром следующего дня доктор Кеан, посмотрев на дымящийся фундамент бывшего логовища пауков, покачал головой и обратился к сыну:

— Если наши глаза нас не обманули, Роб, то справедливое возмездие наконец настигло негодяя.

Пробившись сквозь толпу местных, мужчины вернулись в гостиницу. Их остановил портье.

— Извините, — сказал он, — но кто из вас мистер Роберт Кеан?

Роб назвал себя.

— Полчаса назад, сэр, один молодой джентльмен оставил для вас сверток. Очень бледный джентльмен с черными глазами. Он сказал, что вы обронили это.

Роберт развернул небольшой пакет. В нем оказался перочинный нож с покоробленной огнем рукояткой из слоновой кости. Его собственный нож, отданный отцу в ужасном подвале в момент, когда упал первый паук. К посылке прилагалась карточка, на которой карандашом было написано: «С наилучшими пожеланиями от Энтони Феррары».

Глава 17. Рассказ Али Мохаммеда

Попрощавшись со всеми троими, высокий египтянин вышел из комнаты доктора Кеана. Повисла краткая, но напряженная тишина. Лицо Брюса было очень сурово, а Сайм, сцепив руки за спиной, стоял у окна и смотрел на пальмы в саду при гостинице. Роберт в волнении переводил взгляд с одного на другого.

— Что он сказал, сэр? — обратился он к отцу. — Он упомянул о?..

Доктор повернулся, но Сайм остался неподвижен.

— Если ты о деле, приведшем меня в Каир, — ответил Брюс, — то да.

Сайм не спеша, в своей обычной манере, повернулся и скучающе посмотрел на отца друга.

— Али Мохаммед, — спокойно объяснил он, — только что прибыл из Файюма, чтобы рассказать о выходящих из ряда вон событиях. Он не знал, насколько эти новости важны для нас, но ему самому происшествие показалось столь необычным, что он забеспокоился, а его очень сложно смутить чем-либо.

Доктор сел в кресло и кивнул Сайму:

— Расскажите, что мы слышали. Мы все связаны с этим делом.

— Ладно, — по-прежнему неторопливо продолжил Сайм, — когда мы покинули лагерь у пирамиды в Медуме, [46]Али Мохаммед остался там с группой рабочих, чтобы кое-что завершить. Он очень неэмоциональный человек. Страх ему чужд, он ничего не боится. Но вчера ночью в лагере, точнее в бывшем лагере, произошло нечто, перепугавшее даже бесстрашного Али.

Роберт кивнул, не отрывая взгляда от рассказчика. Сайм продолжил:

— Вход в пирамиду…

— Один из входов, — поправил доктор, чуть улыбнувшись.

— В пирамиду только один вход, — настоял Сайм.

Брюс махнул рукой:

— Продолжайте. Обсудим эти археологические нюансы позже.

Сайм бросил на мужчину утомленный взгляд и, воздержавшись от замечаний, возобновил рассказ:

— Лагерь располагался на спуске сразу под единственно известным входом в пирамиду в Медуме, можно сказать, что лежал в ее тени. Недалеко оттуда находятся тумулусы, [47]древние захоронения, и дела, связанные именно с ними, заставили Али Мохаммеда задержаться в этой части Файюма. Он говорит, что около десяти вечера его разбудил необычный звук, точнее, звуки. Он вышел из палатки и посмотрел на пирамиду. Вход был прямо перед ним, где-то в пятидесяти или шестидесяти ярдах, [48]если подниматься вверх, но серебристый свет луны делал видимость почти идеальной, поэтому он заметил, что из пирамиды вылетела целая стая летучих мышей.

— Летучих мышей! — повторил Роберт.

— Да. Конечно же, в пирамиде живут летучие мыши, но они не охотятся стаями; именно поэтому Али Мохаммед так удивился — он никогда не видел подобного. Он отлично слышал хор их криков. Но он не думает, что это они разбудили его, а также еще с десяток рабочих в лагере, уже стоявших рядом и смотревших в сторону пирамиды.

Ночи в Файюме необычайно спокойны. Ничто не нарушает абсолютную тишину, кроме воя шакалов и лая деревенских собак, да еще парочки звуков, к которым быстро привыкаешь.

И в этом безмолвии хлопанье крыльев, издаваемое армией летучих мышей, было подобно взрыву. Некоторые рабочие еще толком не проснулись, но большинство выглядели очень напуганными. И вот они начали обсуждать, что же на самом деле их разбудило. Все пришли к выводу, что проснулись от страшного крика — предсмертного вопля женщины.

Сайм замолчал, поглядывая на собеседников, а на его обычно неподвижном лице показались признаки волнения.

— Продолжай же, — попросил Роберт.

Сайм не спеша продолжил: