Что произошло бы, если бы нынешние главные администраторы «Стандард ойл оф Нью-Джерси», М. Хэй-дер и Дж. Джемисон, проголосовали против какого-либо предложения семьи Рокфеллеров? Представитель «Чейз Манхэттн бэнк» довел бы до сведения ретивых администраторов, что они больше не являются «persona grata» для некоей «влиятельной группы акционеров» и что лучше всего им подать в отставку.

Предположим, что Хэйдер и Джэмисон, твердо веря в непогрешимость теории «об отделении контроля над корпорациями от собственности на акции», откажутся уйти в отставку. Ведь Рокфеллеры владеют всего лишь 10% акций, а Хэйдер и Джемисон, контролируя технику доверенности, теоретически могут привлечь на свою сторону остальные 90% голосов: говорится же в книгах маститых американских ученых о том, что рядовые акционеры всегда автоматически отдают свои доверенности на голосование их акциями стоящим у власти администраторам.

Однако на практике дело обстоит совсем иначе. Рокфеллеры, конечно, ответят на это открытым объявлением «войны за контроль». Они создадут специальный «комитет акционеров», который возглавит «войну за контроль». Комитет обратится ко всем акционерам с призывом присылать ему свои доверенности на голосование акциями в пользу нового состава директоров «Стандард ойл». Одновременно сотни наемных агентов Рокфеллеров начнут «психологическую» кампанию против Хэйдера и Джемисона. Их обвинят во всех смертных грехах и припишут им действительные и мнимые пороки. Рокфеллеры за кулисами пустят в ход все свои финансовые связи и влияние с тем, чтобы перетянуть на свою сторону банки, инвестиционные компании и маклерские фирмы, владеющие крупными пакетами акций «Стандард ойл оф Нью-Джерси». В ходе этой «войны» Хэйдер и Джемисон обнаружат, что поток доверенностей, поступающих в их адрес, не оправдывает ожиданий. Они наглядно убедятся в том, что техника доверенностей работает гладко и безотказно в пользу стоящего у власти правления только в условиях «мира». Если же против правления выступает сильная и организованная оппозиция, то большинство мелких акционеров окажется на ее стороне.

Борьба собственников за передел сфер влияния и роль банков. «Война за контроль» — обычное явление в жизни американских корпораций. В период между 1953 и 1966 г. зарегистрировано свыше 100 таких «войн». В их ходе были свергнуты управляющие нескольких десятков корпораций. Особенно много произошло схваток в 50-х годах. «В наши дни, — отмечал тогда журнал «Форчун», — существует внушительное число владельцев акционерного капитала, проникнутых решимостью сделаться управляющими. Ни в бурные 20-е годы, ни в период кризиса 30-х годоз не отмечалось так много схваток за контроль над корпорациями, как это наблюдалось в последние годы» [144] .

Даже буржуазные экономисты не могли не обратить внимания на тот факт, что «войны за контроль» наносят удар теории «самопродляющейся власти» наемных администраторов. «Одной из самых претенциозных экономических теорий, появившихся на протяжении последней четверти века, — писал журнал «Форчун» в 1955 г., — было утверждение, что власть управляющих над корпорациями сделалась почти абсолютной ... и самоназначаемые администраторы заправляют делами так, как им нравится. Этой теории наносятся довольно сильные удары. В течение ряда последних лет группы акционеров (обычно называемые налетчиками) со всей силой продемонстрировали, что энергичное осуществление прав собственника все еще способно опрокинуть управляющих на обе лопатки ... Деятельность подобных «налетчиков» породила новые и интересные вопросы относительно акционерной собственности и контроля над корпорациями» [145] .

На самом деле новых вопросов «войны за контроль», конечно, не ставят. Они лишь со всей силой демонстрируют вздорность и предвзятый характер «новых теорий» об изменении природы современного капитализма и подтверждают давно известную истину о том, что контроль над корпорациями в конечном счете опирается на акционерную собственность, на крупные пакеты акций, а не на титулы и юридические фикции.

Чаще всего инициаторами «войн за контроль» выступают капиталисты-аутсайдеры, пытающиеся проникнуть в сферу «высших финансов». По выражению газеты «Уолл-стрит джорнэл», «посредством войн за контроль честолюбивые капиталисты пытаются создать финансовые империи» [146] . Представители старой, давно сложившейся финансовой олигархии презрительно называют этих нарушителей статус-кво «финансовыми пиратами», «налетчиками» и «голодными ангелами».

Обычно для того, чтобы захватить контроль над крупной американской корпорацией, требуется значительный капитал. Поэтому часто пять-семь капиталистов объединяют свои сравнительно скромные финансовые ресурсы с тем, чтобы приобрести контрольный пакет акций какой-нибудь крупной корпорации.

Объектами «войн за контроль», как правило, становятся те корпорации, члены правлений которых не владеют значительными пакетами акций. Корпорациям средних размеров (с активами от 10 до 50 млн. долл.) полную гарантию против налетов может дать только обладание 51 % акций. Но в более крупных корпорациях, как показывает опыт, даже обладание 10% акций обычно достаточно для того, чтобы отбить у «голодных ангелов» охоту к налетам.

Л. Зильберстайн, прославившийся в 50-х годах своими рейдами на корпорации, говорит: «Очень трудно приобрести на рынке контрольный пакет акций тех компаний, управляющие которых располагают 10—20% акций. Я никогда не начну операций против компании, если ее управляющие владеют более 10% акций» [147] .

«Жертвами» налетов становятся чаще всего «заболевшие» компании, т. е. компании, операции которых в течение ряда лет приносят убыток. Рыночная цена акций «больных» корпораций опускается намного ниже (иногда в 2—3 раза) их действительной цены (с учетом активов компании).

Финансистам-хищникам «больная» компания кажется привлекательной добычей по двум соображениям: во-первых, ее можно «оздоровить» путем какой-нибудь радикальной реорганизации, поднять курс акций до нормального уровня, а Затем перепродать с огромной прибылью; во-вторых, можно пустить в распродажу заводы и оборудование компании по частям и заработать на этом весьма значительную прибыль. В финансовых кругах США принято говорить, что такая-то корпорация может принести ее акционерам прибыли гораздо больше в «мертвом» состоянии, чем в «живом».