Но в последние годы представители инвестиционных компаний, так же как и владельцы инвестиционных банков, стали более откровенно говорить о том, что выражать свое недовольство только продажей акций соответствующего предприятия не так-то просто. Вице-президент ИДС, например, заявил, что управляемые ими инвестиционные компании держат столь крупные пакеты акций некоторых корпораций, что их нельзя продать в один прием, не вызвав при этом резкого понижения курса акций на фондовой бирже. По его словам, для того чтобы по частям сбыть находившиеся в портфеле инвестиционных компаний ИДС акции одной станкостроительной фирмы и некоей авиатранспортной компании, потребовалось бы три года [282] .

Президент инвестиционной компании «Три-Континентал» Фредерик Браун признает факт вмешательства его компании в дела корпораций. Ежедневно ему приходится разговаривать не менее чем с восемью представителями тех корпораций, акции которых находятся в портфеле его компании. По словам Брауна, представители этих корпораций иногда сами обращаются к нему с тем, чтобы заручиться его поддержкой намечаемых мероприятий в области финансирования, диверсификации или выплаты дивидендов [283] .

Пенсионные фонды. В США к числу финансовых институтов относятся также частные пенсионные фонды, хотя по существу они не играют самостоятельной роли на рынке капиталов. Эти фонды возникли в основном в послевоенный период в результате упорной классовой борьбы трудящихся США за улучшение своих жизненных условий. Но вместо того, чтобы вести борьбу за создание единой государственной системы пенсионного обеспечения, реакционные лидеры американских профсоюзов пошли по пути сепаратных действий в каждой отрасли промышленности. Профсоюзы в зависимости от своей силы и организованности добивались включения в коллективные договоры пунктов, обязывающих предпринимателей вносить в пенсионный фонд определенный процент от общей суммы заработной платы. Пенсионные фонды создавались при каждой крупной корпорации. В результате к 1962 г. в США насчитывалось 33 тыс. сепаратных пенсионных фондов [284] . Решающий голос в управлении ими принадлежит не профсоюзам, а предпринимателям в лице советов директоров корпораций [285] .

В 50-х и 60-х годах отмечался быстрый рост денежных ресурсов пенсионных фондов. В 1957 г. общая сумма их активов оценивалась в 33 млрд, долл., а в 1965 г.— уже в 71 млрд, долл. [286] Этот рост объяснялся тем, что пенсионные фонды в большинстве случаев все еще находятся на стадии первоначального накопления средств. Новые взносы в пенсионные фонды пока еще в несколько раз превышают суммы, затрачиваемые на выплату пенсий. Можно полагать, что рост пенсионных фондов, очевидно, приостановится в начале 70-х годов, когда широко начнут вступать в силу права рабочих-и служащих на пенсию, а суммы, ассигнуемые на выплату пенсий, будут уравновешиваться объемом новых взносов.

В пенсионных фондах практикуются два способа хранения денежных ресурсов: передача фондов на управление трестовским отделам банков и приобретение страховых полисов. Преобладающая часть (свыше 60%) денежных ресурсов находится под управлением трестовских отделов банков. Значительную часть управляемых ими ресурсов пенсионных фондов банки инвестируют в акции различных корпораций. По данным на 1964 г., пенсионные фонды держали акции на 27 млрд. долл. (6% рыночной стоимости всех акций, зарегистрированных на Нью-Йоркской фондовой бирже) [287] .

Социологи берлианской школы до крайности преувеличивают и искажают действительную роль пенсионных фондов в системе финансового контроля над корпорациями. Эти фонды ассоциируются у некоторой части населения с интересами рабочих и служащих и поэтому служат своего рода «золотой жилой» для апологетических упражнений берлианцев, жилой, которую они усиленно разрабатывают. Ссылки на «революционную» роль пенсионных фондов занимают центральное место в книге А. Берли «Власть без собственности». Более подробному развитию этой темы посвящен и социологический «труд» его ученика П. Харбрехта «Пенсионные фонды и экономическая власть», где он утверждает, что «пенсионные фонды становятся одним из главных центров власти в новой, нарождающейся социальной системе» [288] и что они создают общество, «находящееся за пределами господства частной собственности» [289] .

Свой основной тезис о «трансформации» американского капитализма под «революционизирующим воздействием» пенсионных фондов П. Харбрехт изложил в заявлении для газеты «Нью-Йорк тайме»: «Пенсионные фонды — это социализация богатств капитализма. Это еще далеко не социализм, но происходящий процесс не имеет ничего общего с капитализмом, очерченным Карлом Марксом и Адамом Смитом» [290] .

Вопреки подобным сенсационным заявлениям, книга Харбрехта по сути дела доказывает нечто прямо противоположное его главному тезису. В частности, Харбрехт не мог обойти вопрос о том, кто же контролирует ту огромную массу акций, которые приобретают на средства пенсионных фондов. Он довольно подробно описывает сложившуюся практику передачи ресурсов пенсионных фондов на управление трестовским отделам коммерческих банков. Эти банки наделяются правом по своему усмотрению инвестировать деньги пенсионных фондов в акции промышленных корпораций и правом голосовать этими акциями. «Практика предоставления инвестиционных полномочий опекунам в лице банков, — пишет П. Харбрехт, — породила такую ситуацию, при которой единственный опекун (обычный крупный банк) может располагать финансовым контролем над многими пенсионными фондами» [291] .

По данным на 1965 г. банки управляли ресурсами пенсионных фондов на общую сумму 71 млрд, долл., т. е. эти фонды полностью находились под контролем банков. Около половины этой суммы приходилось на долю пяти крупнейших банков Нью-Йорка («Бэнкерс траст», «Морган гаранта траст», «Чейз Манхэттн бэнк», «Фэрст нэшнл сити бэнк» и «Мэнью фэкчурерс Ганновер траст»). Следовательно, быстрый рост ресурсов пенсионных фондов совсем не означает появления какого-то нового центра финансовой власти, независимого от старых, давно сложившихся финансовых центров капиталистических монополий. Ресурсы пенсионных фондов концентрируются в руках крупных банков и усиливают таким образом власть старых финансовых центров, власть Уолл-стрит.