Шрифт:
Особенно в этом смысле повезло техасским и калифорнийским капиталистам: их наделяют «суверенной властью» над нефтяной и военной промышленностью двух обширных юго-западных штатов. Более того, преувеличенная оценка силы финансовых групп Техаса и Калифорнии создает впечатление, что они чуть ли не держат ключи к экономической и политической власти в США. В действительности же роль финансовых и промышленных магнатов Техаса и Калифорнии куда более скромна.
Техас — «богатейшая колония» Уолл-стрит. В 1950 г. губернатор штата Техас О’Дэниэль сказал, что его штат представляет собой наиболее ценное владение Нью-Йорка [352] . Он имел в виду тот факт, что крупные промышленные предприятия, расположенные на территории Техаса, принадлежат не техасцам, а нью-йоркским банкирам, а роль техасских капиталистов сводится к роли поставщиков сырья для этих предприятий. Изменилось ли с тех пор положение Техаса? Не очень сильно.
352
J. Gunther. Inside USA. New York, 1951, p. 898.
Для того чтобы реалистически оценить место техасских капиталистов в общей финансово-промышленной системе США, нужно учитывать особый характер промышленных и банковских корпораций Техаса. Сильная сторона крупных техасских капиталистов — это огромные размеры их личных состояний. Правда, самые богатые семьи Америки все еще следует искать не в Техасе, а в Нью-Йорке, Питтсбурге, Детройте и Вильмингтоне. Но тем не менее именно по числу мультимиллионеров Техас несомненно занимает после Нью-Йорка второе место в США. По данным, собранным автором, в США насчитывается 207 семей или семейных кланов, владеющих состоянием свыше 100 млн. долл. Из этого числа на долю Техаса приходится 25 семей. Кроме того, в Техасе имеется около 80 семей, владеющих состоянием от 10 млн. до 100 млн. долл. [353]
353
В оценках размеров личных состояний техасских капиталистов часто допускаются большие преувеличения. В основу оценки богатств независимых нефтепромышленников (подобных Ханту, Мекому и пр.) обычно кладутся сомнительные выкладки, связанные с приблизительными данными о количестве разведанных запасов нефти на арендованных ими участках. Каждый барель разведанной нефти приравнивается к одному доллару личного богатства.
Весьма пикантный случай своеобразного банкротства в 1966 г. одного из современных Крезов Техаса имеет поучительный смысл. Нефтепромышленник Джон Меком приобрел славу богатейшего человека Америки. Его личное состояние оценивали в 400—500 млн. долл. Поэтому никто не удивился сообщению о том, что Меком в декабре 1965 г. в один прием купил за 85 млн. долл, у «благотворительного фонда» семьи Джоунсов контрольный пакет акций одного из крупнейших техасских банков — «Тексас нэшнл бэнк оф коммерс», влиятельную газету «Хьюстон кроникл» и несколько больших отелей. Меком занял пост председателя банка и поместил свое имя на надлежащем для издателя месте в газете. «Чумазый» нефтепромышленник Меком получил видимость подлинного магната финансового капитала. Но полгода спустя, в июне 1966 г., его без особой церемонии выдворили из председательского кресла в банке и сняли его семейный «флаг» с издательства газеты. Оказалось, что Меком не смог внести в установленный срок деньги за приобретенную им собственность (он едва-едва собрал 13 млн. долл.) и неумолимые опекуны фонда расторгли сделку и вернули себе контроль над банком и газетой. После этого публичного позора Меком признался, что его личное состояние составляет «что-то вроде 100 млн. долл.» и что он не смог добыть заем у банков, не ставя под угрозу контроль его семьи над некоторыми нефтяными предприятиями («Wall Street Journal», 22.VI 1966; «Fortune», October 1966, p. 123.
Основную часть богатства подавляющего большинства техасских мультимиллионеров все еще составляют земля и нефтяные участки. Недаром хьюстонский банкир А. Фарфель, отметив непреодолимую приверженность и тягу техасских магнатов к вложению капиталов в земельную собственность, заметил: «Мы возвращаемся назад, к старому основному принципу: земля — источник всех богатств» [354] . Этот старый экономический принцип школы физиократов как нельзя лучше оправдал себя в глазах техасских богачей. Главным источником обогащения большинства из них послужили земля, скот, хлопок и позднее — спекуляция нефтяными участками. В Техасе земля — источник не только обычной земельной ренты, но и особой монопольной «нефтяной ренты».
354
«Business Week», 21.ІІІ 1964.
Крупный землевладелец обычно предоставляет какой-нибудь нефтяной компании право на разведку нефти и получает за это от 10 центов до 2 долл, в год за каждый акр площади. Если на этой площади обнаружена нефть, землевладелец получает «нефтяную ренту» в размере 12% стоимости продукции нефти на арендованном участке. Уже к 1950 г. примерно на 1/3 всей территории Техаса были заключены такого рода контракты [355] . Техасские землевладельцы получают несколько сот миллионов долларов дохода в год только от этих видов ренты. Следовательно, значительную часть дохода техасских богачей образует сугубо паразитическая рента.
355
H. О’ С о n n о r. Empire of Oil. New York, 1955, p. 57.
Архаичны не только формы доходов техасцев, но и формы организации их предприятий. Хотя предприятия техасских магнатов, как правило, имеют форму акционерных обществ, многие из них по существу остаются закрытыми «семейными» компаниями, поскольку всеми акциями владеют члены семьи учредителя компании. Б частности, это относится к компаниям семей Клейбергов, Хантов, Ваггонеров, Мекомов, Калленов, Корригэнов и Смитов. Такой характер предприятий, давая некоторые преимущества их владельцам, в то же время ограничивает их возможность ставить себе на службу-чужой капитал.
В этом слабость техасских капиталистов по сравнению с магнатами финансового и промышленного капитала восточных штатов. Техасцы пока еще не смогли создать финансовый аппарат, отвечающий современному уровню развития государственно-монополистического капитализма. Магнаты Техаса имеют больше общего с предпринимателями середины XIX в., чем с банковским капиталом середины XX в.
Строго придерживаясь научного содержания марксистско-ленинского понятия «капиталистическая монополия», вряд ли можно было бы большинство техасских магнатов отнести к категории монополистов. Удельный вес техасцев в контроле над промышленным производством в США незначителен. Все нефтепромышленники Техаса занимают подчиненное положение по отношению к гигантским нефтяным монополиям, контролирующим переработку, транспортировку и рынки сбыта нефти.
Магнаты Техаса —всего лишь богатые аутсайдеры, оперирующие на периферии крупных монополистических объединений, созданных финансовым капиталом восточных штатов. Из числа техасцев, пожалуй, только Джордж Браун, Трой Пост и семья Муди уже проникли в сферу «высших финансов» и монополистических объединений, где-то классово смыкаясь с верхушкой промышленно-финансовой плутократии США.
В отличие от капиталистов восточных штатов, магнаты Техаса редко вступают в деловые партнерства на длительный срок. Обычно они действуют независимо друг от друга или, по их собственному выражению, как «одинокие волки». Подобно тому, как волки время от времени объединяются в стаи для охоты на лося, так и техасские предприниматели объединяют свои финансовые ресурсы для какой-нибудь крупной спорадической операции.
Поэтому говорить о техасской финансовой группе в том же смысле, как говорят о финансовой группе Морганов или финансовой группе Рокфеллеров, — это значит допускать известную передержку. В Техасе нет единой финансовой системы, охватывающей весь штат. Есть лишь локальные группы финансистов, объединяющихся вокруг крупных банков Далласа, Хьюстона и Форт Уорта. Взаимопереплетение финансовых интересов и деловых связей между этими локальными группами весьма слабое.
Для большинства техасских капиталистов нефть — альфа и омега предпринимательской деятельности. Многие из них владеют довольно крупными нефтяными компаниями. Вместе с тем реальный удельный вес техасских капиталистов в нефтяной промышленности США сильно преувеличен.