Он вынул из-под полы плаща небольшой ларец и с таинственным видом поставил его на землю.

–  Что это?- спросил Фемистокл.

–  Деньги, - негромко ответил Клеад, - тридцать талантов в серебряной монете. Мы хотели вручить это Еврибиаду, но не решились.

–  Почему?

–  Еврибиад набросился на нас с руганью, - пробормотал Клеад.
– Мы оробели. Я подумал: стоит нам заикнуться о деньгах, и Еврибиад, чего доброго, отколотит нас палкой. Ведь все лакедемоняне бессребреники.

–  Ошибаешься, друг мой, - усмехнулся Фемистокл.
– Мамона [119] владеет душами многих лакедемонян. И Еврибиад, я думаю, не исключение. От столь крупной взятки он вряд ли откажется.

Когда Клеад ушёл, Фемистокл позвал Сикинна, который повсюду был с ним, и велел отсчитать от принесённых денег пять талантов.

–  Я иду к Еврибиаду, - промолвил Фемистокл, - а ты придёшь туда же чуть позже и принесёшь с собой пять талантов.

–  Стража не пропустит меня, - заметил Сикинн.

–  Не беспокойся.
– Фемистокл похлопал слугу по плечу.
– Я встречу тебя.

Еврибиад поначалу был очень холоден с гостем, сразу дав ему понять, что менять своё решение он не намерен. Фемистокл сделал вид, что желает поговорить по поводу тех афинских триер, которые из-за сильных повреждений не смогут сегодня выйти в море.

–  И у мегарцев есть триеры в крайне плачевном состоянии, - сказал Фемистокл как бы между прочим.
– Есть такие корабли и у эгинцев, и у сикионян…

–  Я дал время до полудня на починку кораблей, - сердито проговорил Еврибиад.

–  Боюсь, этого времени будет мало, - печально вздохнул Фемистокл.
– У некоторых триер слишком серьёзные повреждения.

–  Значит, эти триеры придётся здесь оставить, - бросил Еврибиад.

Спартанец сидел на стуле и точил бруском короткий меч. Сидевший у стола Фемистокл разжал кулак и высыпал перед собой несколько серебряных монет.

Еврибиад прекратил своё занятие и поднял голову.

–  Зачем ты принёс эти деньги, Фемистокл?
– спросил он.

–  Это не деньги, Еврибиад, - с грустью произнёс Фемистокл.
– Это слезы по царю Леониду, павшему у Фермопил, но исполнившему свой долг до конца.

Еврибиад вложил меч в ножны и шагнул к столу:

–  Что ты хочешь этим сказать?

–  Я сейчас уйду, а ты, глядя на эти монеты, помни: вот цена твоему воинскому долгу, проявленному здесь, у Артемисия.
– Фемистокл поднялся из-за стола.
– Очень низкая цена, согласись. Но ещё не всё потеряно, друг мой. Эта цена может возрасти до пяти талантов, если…

–  Не продолжай, - прервал Еврибиад.
– Я понял. Где эти пять талантов?

Фемистокл удалился из шатра, но вскоре вернулся и положил на стол два кожаных мешочка. Чтобы произвести впечатление на Еврибиада, Фемистокл развязал один из мешочков и со звоном высыпал его содержимое на стол.

У спартанца забегали глаза при виде груды серебра.

–  Это не взятка, заметь, - промолвил Фемистокл.
– Это цена твоей доблести, которую ты должен проявить ещё раз в сражении с персами. Ты же спартанец, Еврибиад. Неужели ты не хочешь отомстить варварам за смерть царя Леонида!

–  Я отомщу варварам сегодня же!
– решительно проговорил Еврибиад, ссыпая серебро обратно в мешок.
– Ты прав, Фемистокл. Воинский долг нужно исполнять до конца! Скажи глашатаю, что я собираю военачальников на совет.

Фемистокл поклонился и, не скрывая радости на лице, вышел из шатра.

Перед началом военного совета он встретился с Адимантом, придя к нему в шатёр, когда глашатай объехал стан, оповещая военачальников, что их ожидает Еврибиад.

–  Не понимаю, что это ему взбрело в голову опять созывать военный совет, - ворчал Адимант.
– Кажется, всё уже решено. А ты как думаешь?

Фемистокл пожал плечами:

–  Еврибиаду виднее. Значит, он полагает, что принятое решение не совсем верное.

–  Что за чушь!
– поморщился Адимант.
– Уж не твои ли это козни, Фемистокл? И зачем ты пришёл ко мне?

–  Я слышал, ты недавно сильно проигрался в каста, - сказал Фемистокл.
– Вот, хочу ссудить тебя деньгами, чтобы долг не висел тяжким бременем.

–  И сколько ты хочешь мне дать?
– усмехнулся Адимант.
– Мину или две? Если честно, мой долг тянет на три мины.

–  Я дам тебе три таланта, - ответил Фемистокл.
– Причём дам не в долг, а в дар.

У Адиманта округлились глаза от изумления.

–  Ты хочешь подкупить меня!
– воскликнул он.
– Вот в чём дело! Вот зачем ты пришёл ко мне! Хочешь, чтобы я на совете плясал под твою флейту. Так?

–  К чему эти обидные намёки, Адимант?
– вздохнул Фемистокл.
– Ты же знаешь, как упрям Еврибиад и как он меня недолюбливает. Всё равно он сделает по-своему. Но если бы ты поддержал меня сегодня, тогда, быть может, и Еврибиад проявил уступчивость. Неужели тебе совсем не нужны три таланта серебром?