«Мы не сломлены, просто наклонились. И мы можем научиться любить снова.»

Она сталкивается с его взглядом, его глаза поедают ее живьем.

Она никогда не видела такого голода, как этот.

— Повернись.

Она поворачивается.

Можно накачаться выпивкой, думает она. И не будет ничего такого ужасно, как кажется.

— Теперь разведите ноги.

«Мы вернемся в чистоте. Мы не сломлены, просто нагнулись».

Она делает шаг в сторону.

— Шире.

Она заставляет себя это сделать. Ее мышцы напрягаются, чтобы удержать равновесие в туфлях на высокой платформе.

— Наклонись вперед.

Она наклоняется.

— Дотронься до пола.

Она раздвигает пальцы, упираясь ими в пол, и слышит его тяжелое дыхание. На несколько долгих секунд она наклонилась вперед, ноги расставлены далеко друг от друга, и ее задница задрана кверху. От его взгляда на своей коже, она чувствует горячее покалывание. Поза откровенно унизительная. Она должна чувствовать себя опустившейся и униженной.

Вместо этого она ощущает незнакомый жар между ног, и ее живот сжимается от жесткого возбуждения.

— Иди сюда.

Она падает на колени, низко присев, оборачивается. Он сидит на краю кровати. Она встает и направляется к нему. Его сильные руки захватывают ее узкую талию и, прежде чем она понимает, что происходит, взмывает в воздух. Она опускается на кровать, подпрыгнув. Лежа на спине, она наблюдает за ним. Его глаза черные и непроницаемые. Тело твердое и большое, бугрящееся мышцами.

— Моя, — говорит он собственнически. — Ты моя и делаешь так, как я прошу. — Он прижимает ее к кровати, она смотрит широко открытыми глазами, как он снимает свои брюки и боксеры, истинно великолепное творение.

Она уставилась на его член с восхищением. Он толще, чем ее запястье и огромнее. Поместиться ли он внутри нее? Он достает презерватив, разрывает, и надевает его. Член твердый, как камень. Наклонившись к ней, раздвигает ее ноги и пристально смотрит на ее открытую, только недавно обработанную воском, киску. Она чувствует, что ее тело начинает трепетать от предвкушения.

— Какая красота у тебя, — он пробегается пальцами вдоль щели, раздвигает дальше, как лепестки розового цветка.

— Насквозь мокрая.

Он берет свои пальцами и кладет их в рот.

— И как я и ожидал, сладкая.

Ее сердце так колотиться в груди.

— Ты хочешь этого тоже, — говорит он так тихо и мягко, что ей приходится напрягаться, чтобы услышать. — Так же, как и я. — И она понимает, что он прав: она хочет. Она хочет его также, как он хочет ее.

Она хочет от него то, что никогда не хотела ни от какого другого мужчины. Она хочет его внутри себя, растягивающего ее, обладающий ею.

Она не может отвести взгляд от его яростно пульсирующего, эрегированного члена. Она хочет, чтобы он весь был внутри нее. Ее руки тянутся и дотрагиваются до него. Шелковистый. Но ее легкое и робкое движение к нему, для него становится чересчур.

— Извини, — вдруг говорит он скрипучим голосом. — Я просто не в состоянии играть в прелюдию в этот раз.

Он положил руки по обе стороны от нее, и стал входить внутрь. Шок от его внезапного вхождения заставляет ее кричать от боли. Он причинил ее боль и очень сильную.

Он замирает. Яростное желание улетучивается из его глаз.

— Иисус, — восклицает он, и вытаскивает член.

Она ничего не может поделать, слезы стекают из ее глаз и бегут по вискам.

Она закрывает глаза.

— Почему ты мне не сказала?

— Ты не спрашивал, — она шмыгает носом. Она чувствует себя полной дурой.

Его жесткий длинный член отодвигается, и он садится на кровать, отвернувшись от нее.

— Лучше это будет в следующий раз, — говорит он, и, не касаясь и не утешая ее, встает и начинает одеваться. Отвергнутая и пораженная, она наблюдает за его сильной V-образная спиной, красивыми пропорциональными ягодицами, линиями мускулистых ног, как он надевает рубашку. Он застегивает пуговицы, и идет к двери.

Он не может дождаться, чтобы убраться подальше от нее.

Она — очень сильное разочарование для него. Ей стоит взять у Билли несколько уроков, как доставить мужчине удовольствие.

Она лежит здесь, словно подушка, и что еще хуже, когда он вошел в нее, она закричала. Она прикладывает свои руки к горящим щекам. О, какой позор. И ради этого она себя берегла. Прекрасной же она будет любовницей.

Она слышит, как дверь закрывается, и она остается одна в этих громадных апартаментах.