— Ревнуешь? — бросил он, и его глаза дьявольски сверкнули. — Не нужно, Торри. Это давно быльем поросло…

— Тебе этого не понять, ведь ты не способен на такое чувство… Ты ревновал к Пирсу?

— О, если бы ты вышла за него, то, возможно, и ревновал бы.

Девушка недоверчиво посмотрела на него.

— Торри, — он взглянул на нее, как на непонятливого ребенка, — давай закончим этот разговор. Какое все это теперь имеет значение? — Он убрал влажный завиток, упавший на ее лоб. — Может быть, мне нужно убедить тебя вот так…

Пытаясь вырваться из его рук, девушка поскользнулась, и они упали в воду, подняв сверкающий сноп брызг. Он прильнул к ее губам, и Торри вдруг поняла, что мечтает только о том, чтобы это длилось как можно дольше.

Джон поднял ее и понес на берег. Он поставил девушку на землю, поддерживая за талию, и заглянул ей в глаза.

— Все еще ненавидишь меня? — спросил он.

Торри тяжело дышала, еще не остыв от переполнявшего ее желания.

— Ты сам на это напрашиваешься.

Он отвел мокрые волосы с ее лица.

— Поедем? Фиалка уже беспокоится.

Они подъехали к дому, почистили лошадей и отвели их в конюшню. Грейс нигде не было видно, но Торри заметила старый джип, стоящий около мастерской.

— Сэр Рональд прав, — сказал Джон, заметив ее взгляд. — Я сохранил его, потому что бывают ситуации, когда лимузин — только помеха.

Торри поморщилась.

— Честно говоря, отцу на самом деле нравятся такие машины, но мама — не очень хороший водитель, в чем она, конечно, никогда не признается. О, она отлично ориентируется на дороге, но почему-то у нее вечно возникают проблемы со стенами гаражей, заборами и деревьями.

Джон рассмеялся.

— Мне нравится твоя мать, — сказал он.

— Ты тоже ей нравишься, — тихо ответила Торри, рассматривая джип. — Скажи, как ты оказался на Мысе Ветров? Ты часто делаешь подобные вылазки?

— Я… — Джон замолчал. — Давай сначала примем душ и переоденемся? Уже пора разжигать огонь для барбекю.

— Ты не хочешь отвечать на мой вопрос, — заметила она.

— Это вовсе не такой уж секрет, и я постараюсь объяснить тебе мою… возникающую время от времени страсть к путешествиям, — сказал он. — Но только после еды. Идет?

Она кивнула, соглашаясь.

Торри приняла душ и, расчесав волосы, завязала их в хвост широкой серой лентой. Она надела длинную легкую юбку с восточным орнаментом и шелковую майку с большим вырезом и сунула ноги в сандалии.

Послышалась нежная светлая мелодия. Шопен, узнала она. Музыка завораживала, отгоняя беспокойные мысли, но, к сожалению, она кончилась, и не было больше причин оставаться в спальне.

Однако Торренс задержалась еще на несколько минут, уже в который раз задавая себе один и тот же вопрос. Почему ей доставляют такое наслаждение поцелуи мужчины, которому она нужна только для достижения определенного положения в обществе и выгодного вложения денег?

Он все продумал, размышляла Торри, когда привез меня в такое место. Отсюда не сбежишь! Мне остается только запереться в спальне и сидеть там до тех пор, пока он не пообещает отвезти меня домой!

А может быть, объявить голодовку?

Глупости, усмехнулась она, он справится и с этим, а я буду выглядеть полной дурой.

Стук в дверь прервал ее мысли. Торри вздрогнула и сказала:

— Войдите.

Джон заглянул в комнату и нахмурился.

Торри не могла отвести от него глаз: на нем были джинсы и спортивная рубашка в сине-белую полоску. Волосы, влажные после душа, открывали высокий лоб.

— Что происходит? — резко спросил он.

Девушка вспыхнула и опустила глаза.

— Ничего, все прекрасно, — процедила она сквозь зубы.

Джон изучающе взглянул на нее.

— Если ты отдохнула, мы можем сделать следующий шаг.

— К чему? — спросила она и иронически продолжила: — Можешь не отвечать, я сама в состоянии догадаться.

— К тому, чтобы постараться понять друг друга.

— Джон, я должна предупредить тебя, — медленно проговорила Торренс, — что, вопреки моему, казалось бы, богатому опыту, я не сильна в подобных играх.

— А разве мы играем?

— Да, в кошки-мышки, причем мышка — это я.

— Пора бы тебе смириться, Торри, — он насмешливо посмотрел на нее.

— С тем, что ты принуждаешь меня выйти за тебя замуж, используя свой богатый опыт общения с женщинами и бессовестно играя на том, что однажды я неосознанно поддалась физическому влечению? Я прихожу к выводу, мистер О’Кинли, — презрительно сказала она, — что вы ничем не лучше Эндрю.

— Браво, Торри! — Его глаза недобро блеснули. — Ты просто неотразима, когда злишься.